ВПК СССР - Татьяна Григорьевна Васина

К весне 1945 г. у Игоря Васильевича Курчатова сложилась ясная, четкая концепция создания атомной бомбы. Он определил, что решение этой проблемы нужно разделить на четыре направления: создание уран-графитового или тяжеловодного котла (так было принято в то время называть ядерный реактор), проектирование и строительство диффузного завода для наработки урана-235, подготовка оборудования для получения тяжелой воды и непосредственное ее получение и, само собой, конструирование и производство атомной бомбы. Об этом он и доложил в апреле Сталину.

Близился конец войны. Советские войска выдвинулись на территорию Европы. Пора было думать об устройстве Европы и мира после войны, и, может быть, Сталин не сразу обратил внимание на докладную Курчатова. Однако некоторые шаги, ускоряющие урановую программу, в этот момент все-таки были сделаны.

Когда советские войска вошли на территорию Германии, Австрии, Чехословакии, сразу возникла идея поиска необходимого оборудования, материалов, архивов на территории этих стран. В апреле 1945 г. было решено создать специализированную группу разведки, состоящую из ученых, которые бы могли оценить, что сделали немецкие ученые для овладения секретом атомной бомбы.

2 мая на подмосковном аэродроме собралась группа военных для вылета в Берлин. В самолет сели какие-то странные полковники – форма им явно была лишней, сидела мешковато, фуражки им мешали, они их то и дело сдергивали с головы и совали под мышки. Летчики видели всякое и виду не подали – полковники были сплошь из НКВД, мало ли что… Тем более что делегацией руководил заместитель Л. П. Берии А. П. Завенягин.

В Берлине странная делегация поехала в первую очередь в Институт кайзера Вильгельма[2]. Еще по довоенным временам было известно, что именно в этом институте были сосредоточены лучшие силы немецких физиков, занимавшихся изучением атомного ядра. Затем группа посетила Берлинский университет и Берлинское техническое училище. Вряд ли простые энкавэдэшные полковники поехали бы по такому маршруту. Только физикам в только что захваченном Берлине могли понадобиться такие места. Курчатова среди них не было. Зато были Ю. Б. Харитон, И. К. Кикоин, Л. А. Арцимович, Г. Н. Флеров, Л. М. Неменов, являющиеся сегодня столпами советской и российской ядерной физики.

Группа убедилась, что немецкие физики отнюдь не обогнали своих советских коллег, а по многим параметрам исследований даже серьезно от них отстали. Однако лабораторное оборудование, аппаратура, реактивы, приборы были лучше, совершеннее, чем советские образцы. Понятно, что смотреть на это оборудование спокойно было невозможно, и по праву победителей, которым полагались трофеи, мы это оборудование вывезли с перспективой использовать в атомной программе. В мае-июне 1945-го с некоторыми немецкими учеными, еще остававшимися в Германии, были проведены переговоры об их совместной работе с советскими учеными на территории СССР. Немецкие ученые были вынуждены согласиться!

Так что к моменту разговора между Сталиным и Трумэном 24 июля 1945 г. Сталин хорошо знал и понимал, что такое «оружие большой мощности» и как его употребляют.

И что надо делать, чтобы получить подобное оружие «в первой стране социализма». К лету 1945 г. в СССР появились начатки научной базы, материалы и первые технологии по получению металлического урана, были проведены экспедиции по поиску урановых руд не только на территории Советского Союза. Велась даже подготовка переговоров о проведении экспедиции в освобожденной в сентябре 1944 г. Болгарии! А уж на территории оккупированной советскими войсками Германии наши специальные группы из военных и ученых прошерстили все, что было можно, и вывезли в Союз около 100 тонн урановых концентратов, научное и технологическое оборудование. В СССР даже был вывезен немецкий частный физический институт барона Манфреда фон Арденне!

Еще в декабре 1944 г. было образовано 9-е управление НКВД, которому были переданы из Наркомцветмета добыча и переработка урановых руд. В том же декабре в подмосковном Ногинске З. В. Ершова провела плавку и получила первый слиток металлического урана. Если американцы бились над проблемой получения металлического урана без малого два года (23 месяца), то мы справились за полгода!

15 мая 1945 г. было образовано «строительство-665», то есть начато строительство первого в стране Горно-химического комбината № 6 (в дальнейшем Ленинабадский горнометаллургический комбинат) для добычи и переработки урановых руд Средней Азии.

Тем не менее оказалось, что мы, несмотря на проделанную работу и успехи разведки, серьезно отстали. Трумэн радовался не зря – пальма первенства в обретении нового атомного чудо-оружия оказалась у США. Разговоры о мировом господстве закончились, американское правительство получило его от международной группы Манхэттенского проекта вместе с атомной бомбой.

Ну раз пальма первенства выросла не на нашей грядке, значит, надо было ее вырвать, то есть сделать свою атомную бомбу, лишить США монополии на ядерное оружие и, значит, пошатнуть их претензии на мировое господство. Догнать, а потом перегнать.

Специальный комитет и Первое главное управление

И гонка началась. 20 августа 1945 г. вышло постановление ГКО о создании Специального комитета, на который было возложено «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии». Председателем комитета стал Лаврентий Павлович Берия. И неспроста. Еще в 1944 г. были планы передать работы по урану для их ускорения в НКВД, так как это ведомство обладало неограниченными властными и материальными возможностями. Да и секретность обеспечить с энкавэдэшниками было проще. Теперь наконец урановый проект был отдан под всесильную, всевластную длань НКВД для быстрейшего продвижения к цели.

Большинство членов Специального комитета были высокопоставленные советские чиновники. Оно и не мудрено. Для той работы, которой должны были заниматься члены Специального комитета, нужны были огромные ресурсы – деньги, техника, оборудование, люди, а их в послевоенном Советском Союзе либо не было, либо они были наперечет. Выбить, отнять эти ресурсы у нуждающихся в восстановлении предприятий и городов, перенаправить их для достижения страшной и нужной цели, и сделать это в глубокой тайне не всем было под силу. Нужны были те, кто имел на тот момент огромные полномочия и умение работать быстро и секретно. Людей таких подобрали. Сталинский режим в этом плане ошибался редко: куда денутся, сработают, жить-то хочется!

В когорту «избранных» конечно же отобрали людей неслучайных. Они уже были причастны к урановой проблеме, были так или иначе посвящены в суть вопроса еще в 1942–1943 гг. Г. М. Маленков был начальником Управления кадров ЦК ВКП(б) и секретарем ЦК; Н. А. Вознесенский являлся первым заместителем председателя СНК СССР и председателем Госплана; Б. Л. Ванников – нарком боеприпасов; А. П. Завенягин, комиссар госбезопасности 3-го ранга – начальник специального металлургического управления при НКВД; М. Г. Первухин – заместитель председателя СНК и нарком