«Балканский фронт» холодной войны: СССР и югославско-албанские отношения. 1945-1968 гг. - Александр Животич

интернационализму являлось отношение к СССР и его государственному строю, возникшему в результате Октябрьской революции 1917 г. и последовавших преобразований. Все негативные явления советской действительности ими игнорировались или трактовались как следствие «троцкизма», интриг империалистов и врагов СССР. На подобных идеологических основах после войны отстраивалось полностью обновленное и преображенное югославское государство, во всем опиравшееся на Москву. СССР югославскими коммунистами воспринимался уже не как одинокий «остров социализма» в империалистическом окружении, а как одна из наиболее могущественных мировых держав, без участия которой не решается ни одна важная международная проблема[22].

В первое послевоенное время Югославия и Советский Союз, вопреки некоторым затруднениям, недоразумениям и взаимным противоречиям, сумели заложить прочное основание будущего политического, экономического и военного сотрудничества. Богатый опыт и политическая мощь позволили Москве навязать Белграду собственную политическую и экономическую модель. Заключенные договоры между Москвой и Белградом стали вехами на пути взаимного сближения — формирования общего политического, военного, экономического и идеологического блока. В период послевоенных противоречий и размежеваний Югославия вступила как союзная держава из числа победителей в войне, овеянная ореолом жертвы и борца против фашизма и гитлеризма, но в то же время находящаяся в идеологической и политической орбите СССР. Внешняя политика Белграда следовала в фарватере Москвы, а внутреннее развитие Югославии сводилось к воспроизведению советских образцов. Советское влияние в Югославии проявлялось по-разному. Несмотря на то что нередко звучали разногласия относительно характера политики Югославии на Балканах, ее роли в событиях в Албании и гражданской войне в Греции, а также по проблеме создания Балканской федерации и Триестскому вопросу, Белград на международной арене следовал курсу, указанному Москвой.

Разоренная, экономически и демографически истощенная послевоенная Югославия, приготовившись к предстоящим коренным общественным преобразованиям, обратила свой взор на СССР как на своего естественного покровителя, защитника ее интересов на международном поприще, помощника в деле трансформации общества и государства. Со своей стороны, Запад в ситуации обострения отношений с Советским Союзом и начала холодной войны воспринимал Югославию как наиболее значимого сателлита СССР. Регулярная коммуникация советского и югославского партийного руководства поддерживалась через постоянное югославское партийное представительство в Москве и оба посольства. Однако определяющее значение для отношений двух партий, а следовательно, и двух государств, в которых эти партии являлись ведущими, а по сути, единственными политическими силами, имели встречи на высшем уровне, состоявшиеся во время приездов Тито в Москву в 1945 и 1946 г. Ту же роль сыграли визиты делегаций, представлявших ведущие югославские политические, экономические, военные, культурные и профсоюзные организации, а также консультации Карделя и Молотова в ходе Парижской мирной конференции. Кроме того, участились, на чем особенно настаивал Сталин, и специальные двусторонние консультации, посвященные внешнеполитическим шагам Югославии. Советская сторона требовала координации действий в обсуждении проблем, напрямую не касавшихся СССР, но оборачивавшихся для него новыми обязательствами перед другими членами международного сообщества, прежде всего, ведущими западными державами.

В Югославии почитался культ советских руководителей, идеализировалась ситуация в СССР, прославлялись успехи советского государства и непобедимость его армии, переводилась советская литература и учебники, произведения русских писателей печатались невиданными тиражами, демонстрировались советские фильмы, регулярно публиковались репортажи о жизни в СССР и фотографии советских вождей. В Белграде появилось Общество югославско-советской дружбы, а советское культурное влияние бросалось в глаза на каждом шагу.

Прямое советское экономическое и культурное влияние проявлялось в Югославии по-разному. В СССР отправились 467 студентов, создавались совместные общества, в стране работали советские специалисты, а югославские офицеры обучались в советских военных учебных заведениях. Политическая и идеологическая общность Югославии и Советского Союза обусловила характер двусторонних экономических связей. В конце войны Югославия в экономическом отношении полностью зависела от СССР, рассчитывая на его помощь при осуществлении индустриализации страны. Основа послевоенных экономических отношений была заложена в результате подписания в апреле 1945 г. вышеупомянутых договоров, в которых, впрочем, преобладала политическая составляющая. Предоставление НКОЮ валютного кредита, поставки зерна и товаров народного потребления в конце войны предопределили характер будущих отношений в сфере экономики. Большая часть советской помощи была трофейного происхождения[23], однако трудно переоценить ее значение для экономики Югославии, разоренной за время войны. Тем не менее, югославская сторона этим не довольствовалась и хотела, чтобы экономические связи стали регулярными и упорядоченными. Уровень ожиданий югославов заметно превышал возможности разрушенной советской экономики и, следовательно, объемы той помощи, которую СССР, мобилизуя все свои ресурсы, предоставлял «новой Югославии». Следует учитывать, что во всем мире в то время наблюдался дефицит всех видов продуктов производства и транспортных средств, поэтому нельзя было и рассчитывать на более масштабные поставки. Товарообмен осуществлялся в соответствии с годовыми торговыми соглашениями, а также отдельными договорами. Большую роль в случае его реализации сыграл бы и заключенный в 1947 г. Инвестиционный договор, согласно которому СССР должен был предоставить Югославии для выполнения ее пятилетнего плана товаров на 135 млн долларов. Подписывая межгосударственные соглашения, советское правительство стремилось укрепить как двусторонние экономические связи, так и собственное влияние в Югославии. Она получала из СССР металлы, нефть, резину, газетную бумагу, твердые виды топлива. По предложению Белграда были созданы двусторонние хозяйственные общества, которым в недалеком будущем суждено было стать предметом разногласий между правящими элитами двух стран.

Югославия принимала уготованную ей Советским Союзом роль государства, пользующегося особым уважением со стороны прочих членов социалистического лагеря. Однако она не могла смириться с собственным вассальным положением в двусторонних отношениях, в рамках которых фактически не признавался автохтонный характер югославской революции, недооценивался ее вклад в победу над фашизмом, а также отвергалась ее потребность в автономном внутреннем развитии. Хотя новые политические, военные и экономические договоры предвещали развитие сотрудничества, уже в начале 1947 г. проявились первые признаки серьезного кризиса югославско-советских отношений. Обусловленный несколькими факторами, он грозил перерасти в серьезный конфликт, который оказал бы долговременное негативное воздействие на связи двух стран. Прежде всего, Белград не мог или не хотел понимать, что помощь Москвы, несмотря на ее добрую волю, не безгранична и определяется скромными материальными возможностями советского общества, перенесшего тяжелейшую войну и огромные потери. При этом обе стороны старались, чтобы имевшиеся проблемы не бросались в глаза сторонним наблюдателям и ничто не нарушало бы сложившийся образ их союзничества. Однако в дальнейшем кризис постепенно выходил за рамки, в которых его можно было контролировать, и нарастал, принимая размеры серьезного и глубокого конфликта, контуры которого четко проступили в конце 1947 г.

Провал югославско-советских переговоров по экономическим и военным вопросам, состоявшихся в Москве в 1948 г.[24], стал прелюдией к началу конфликта в безоблачных, казалось бы, межгосударственных и межпартийных отношениях. Ряд накопившихся внешнеполитических разногласий, связанных с планами Белграда по вводу югославских войск в Албанию, характером