Монгольское нашествие на Русь и Европу - Андрей Алексеевич Шестаков

кого не изобижены все его люди и все его имения, как ярлык имеет: архимандриты, и игумены, и попы и все причты церковные, ни чем никто да не будет изобижен. Дань ли для нас забирают, или иное что-нибудь: тамга[383] ли, поплужное[384] ли, ям[385] ли, мыт[386] ли, мостовщина ли, война ли, охота ли какая-нибудь наша; или когда на службу нашу с наших улусов повелим рать собирать, если захотим воевать, а от соборной церкви и от Петра митрополита никто же да не взимает, и от их людей и от всего его причта: те ибо за нас Бога молят, и нас блюдут, и наше воинство укрепляют; кто того и среди нас не ведает, что Бога бессмертного силою и волею живут все и воюют? То все ведают. И мы, Богу моляся, по первым же царей грамотам, грамоты им давали жалованные, а не изменяли ни в чем. Как то было прежде нас, так молвя, и наше слово установило. По первому пути которая дань наша будет, ни запросы наши накинем, или поплужное, или послы наши будут, или кормы наши и коней наших, или подводы, или корм послов наших, или наших цариц, или наших детей, и кто ни есть, и кто-нибудь, да не взимают, да не просят ничего же; а что возьмут, и они отдадут назад в тройне, если будет взяли за нужду великую; а от нас им будет не кротко, а наше око тихо на них не смотрит. А что будут церковные люди, ремесленники которые, или писцы, или каменные зодчие, или деревянные, или иные мастера каковы ни будь, или ловцы какого лова ни будь, или сокольники, а в то наши никто не вступаются и на наше дело да не забирают их; и пардусницы наши, и ловцы наши, и сокольницы наши и побережницы наши да не вступаются в них, и да не взимают у них дельных орудий, да не отнимают ничего же. А что закон их, и в законе их церкви, и монастыри, и часовни их, ничем да не вредят их, ни хулят; а кто начнет веру хулить или осуждать, и тот человек не извинится ничем же и умрет злою смертью. А что попы и дьяконы их, один хлеб едят, и в одном дому живут, у кого брат или сын, и тем, по тому ж пути, наше жалованье; когда кто будет от них не выступил, а митрополиту не служит, а живет тот себе именем поповским, да удалится, но дает дань. А попы, и дьяконы, и причты церковные пожалованы от нас по первой нашей грамоте, и стоят молящиеся за нас Богу правым сердцем и правою мыслью; а кто начнет не правым сердцем о нас молится Богу, то грех на нем будет. А кто будет поп, или дьякон, или причетник церковный, или простолюдин, кто-нибудь, откуда ни есть, митрополиту захотят служить и о нас Бога молить, что будет о них у митрополита в мысли, то ведает митрополит. Так слово наше учинило, и дали мы Петру митрополиту грамоту эту крепости ему для, да эту грамоту видя и слыша все люди, и все церкви, и все монастыри, и все причты церковные, да не окажут ему неповиновение ни в чем, но послушны ему будут, по их закону и по старине, как у них исстари идет. Да пребывает митрополит правым сердцем, без всякой скорби и без печали, Бога моля о нас и о нашем царстве. А кто вступиться в церковное и в митрополичье, и на того гнев будет Божий, а по нашему великому истязанию не извинится ничем же, и умрет злою казнью. Так ярлык дан. Так молвя, слово наше учинило»[387].

Как видим, хан Узбек повторил текст предыдущих ярлыков, в которых церковь выводилась из-под юрисдикции ордынских властей и освобождалась от всех видов даней и налогов, всем ханским подданным запрещалось трогать какое-либо церковное имущество, любому нарушителю грозила смертная казнь. За все эти привилегии от митрополита требовалось только молиться богу за хана, его семью и царство.

Понятно, что «льготы, данные русским клирикам ханской властью […] позволили создать мощную материальную базу для обеспечения высокого экономического и политического положения церкви в будущем. […] такая ситуация резко контрастировала с состоянием других общественных институтов и слоев населения в монгольский период.

[…] в период так называемого монгольского ига церковная жизнь на Руси не угасала. Продолжался рост монастырей: известно, что за двести лет ига их стало в два раза больше, чем было»[388].

Таким образом, мне представляется, что взаимоотношения татар и церкви в XIII—XIV вв. можно разделить на два периода:

первый – враждебный (1237—1240 гг.);

второй – взаимовыгодного сотрудничества (с 1243 г.).

Приложение 5

Почему иго продлилось так долго?

К концу 1240 г. монгольская армия покорила большую часть Руси. После этого началось так называемое иго. Историки считают, что первая попытка освободиться от него была предпринята в 1380 г. Куликовской битвой, которая и положила начало полному освобождению Руси. Возникает вопрос: неужели почти за полтора столетия русские не предпринимали попыток освободиться, а если предпринимали, то почему они не увенчались успехом?

Для ответа на этот вопрос вначале кратко рассмотрим историю появления нового монгольского государства.

Весной 1207 г. Чингисхан, закончив покорение монгольской степи, предпринял первый большой поход за ее пределы. Этот поход возглавил его старший сын Джучи (Джочи), который во главе двух туменов прошел более двух тысяч километров на северо-запад, в Южную Сибирь, дойдя до среднего течения Иртыша. Ему удалось практически без боя покорить местные племена: баргутов, бурятов, енисейских кыргызов, ойратов, туматов и др. После этого Чингисхан передал всю эту покоренную территорию в управление Джучи. Так было положено начало новому государству.

В 1235 г. на созванном великим ханом Угедеем курултае была принята большая программа завоеваний и карательных экспедиций. Поход на Запад возглавил один из сыновей умершего в 1227 г. Джучи – Бату.

С 1236 по 1242 гг. монголы разгромили: половцев, Волжскую Булгарию, Русь, Польшу, Моравию, Венгрию с входившими тогда в ее состав Словакией, Хорватией и Боснией, а также Сербию и Болгарию.

В марте 1242 г. Бату повернул армию назад и в декабре остановился в Нижнем Поволжье, перенеся туда главную ставку улуса Джучи, располагавшуюся до этого в верховьях Иртыша.

В результате Великого Западного похода территория Улуса Джучи значительно увеличилась. Граница нового государства проходила от Иртыша по междуречью Камы и Вятки, далее по юго-восточным границам Владимиро-Суздальского, Рязанского, Черниговского, Переяславского, Киевского и Галицко-Волынского княжеств до Венгерского королевства. Поворачивая на восток,