«Аквариум». Геометрия хаоса - Александр Исаакович Кушнир

пытались объяснить, чего именно от меня хотят. А я вёл себя нагло и говорил, что хочу продюсером Рэя Купера, с которым меня познакомил Джордж Харрисон. И никак по-другому. Они подумали и сказали: «Если вы такой специфический, то давайте с вами разведёмся». И я уехал в Россию, оставив в Лондоне все вещи, поскольку думал, что скоро вернусь».

Быстро вернуться, к сожалению, не получилось. В августе 1990 года погиб в автокатастрофе Виктор Цой, и вскоре «Аквариум» выступил в Лужниках на крупном мемориальном концерте. По иронии судьбы музыканты играли в том месте, где в 1988 году группа «Кино» выступала на мероприятии памяти Башлачёва, а «Аквариум», как уже упоминалось, не выступал. Честно говоря, лучше бы он не выступал и на этот раз. Хотя первоначально состав группы особой тревоги не вызывал, а БГ, одетый в странный халат и тюбетейку, нашёл нужные слова, которые задели многотысячную аудиторию:

«Надеюсь, что это не мемориальные пляски над гробом... Всё понятно, что смерть — это переход. Витя сделал всё, что надо, и перешёл. Он сам лучше знает куда».

Но затем в дело вмешалась злодейка-судьба. То ли идеи «Аквариума» начали тихо умирать, то ли в группе исчез внутренний драйв, но энергия со сцены перестала идти совсем.

«Все, подчёркиваю, все группы до «Аквариума» отыграли на прекрасном звуке, — писал в «Рокси-экспресс» Александр Старцев. — Но как только на сцену вылезла славная компания под руководством Боба, началась какая-то каша, в которой слов было не разобрать. Плюс ко всему у группы появился новый, совершенно монотонный саунд, при котором выделить какую-то конкретную вещь было невозможно. Даже старые композиции типа «Молодых львов» получались нивелированными».

Вполне логично, что после концерта в Лужниках у Гребенщикова опустились руки. Это было то редкое выступление, после которого музыкантам было неловко смотреть в глаза поклонникам и журналистам. Наверное, их настроение можно понять — вокруг царили интриги, равнодушие и нежелание репетировать. Долго так продолжаться не могло, и вскоре грянул кризис.

«Девяностые годы начались с того, что я сидел в Лондоне и писал песни, — рассказывал мне Гребенщиков. — Мы приезжали сюда и играли, такой уже поблекший вариант «Аквариума», вместе с Дюшей. Из музыки исчезла всякая актуальность, и в какой-то момент мы потеряли любые творческие импульсы. С моей точки зрения, люди в группе были, а музыки — не было. С восемьдесят седьмого по девяностый мы, конечно, пытались записываться, но, кроме музыки для фильмов Соловьёва, у нас ничего не получилось. Так случилось, что весь рок-н-ролл из музыки ушёл».

Событие, которое окончательно похоронило «Аквариум», случилось в феврале 1991 года. После удачных концертов в ДК МЭЛЗ группа выступала в городе Северодвинске, невдалеке от Архангельска. Эти концерты организовал старинный друг Коля Харитонов, который устраивал им гастроли ещё в далёком 1982 году. Но то, что произошло на этот раз, БГ комментировать отказался, назвав последующие события «тяжёлой историей». Ночью после мероприятия Борису случайно озвучили сумму, выплаченную директору «Аквариума». Она оказалась в два раза больше, чем гонорар, который музыканты получили на руки. Другими словами, выяснилось, что стародавний друг-директор его обманывает.

«Борька просто взбесился, когда узнал, что до него доходят не все деньги, — утверждал Олег Сакмаров. — Тогда в шоу-бизнесе это было обычной историей, но Гребенщиков не привык к таким поступкам и уволил Фана. А потом ещё много лет на него обижался».

В момент написания книги у меня не было возможности выслушать версии Файнштейна или Коли Харитонова, поскольку они к этому времени умерли. Гаккель комментировать эту историю отказался, так как его в Северодвинске не было. В свою очередь, я могу предположить, что часть денег Фан откладывал, к примеру, на издательскую деятельность — в частности на выпуск газеты «Арокс и Штёр» и сборника текстов «Аквариума».

К сожалению, раскрывать правду никто не торопится, да и пресса на эту тему уверенно помалкивает. В 1998 году мне удалось пообщаться с Серёжей Щураковым, и наша беседа сохранилась на кассете. Вот что он рассказал:

«Боб окончательно разошёлся с Фаном и Дюшей, и это произошло именно в Северодвинске. Это было очень болезненно, это был полный крах. После концерта в гостинице у нас состоялся тяжёлый разговор, но без наездов. Всё было трезво, и все согласились, что сейчас нужно прерваться. Я очень переживал, и когда мы всё-таки возобновили репетиции, я пришёл в ДК Связи и сразу же оттуда ушёл».

«Даже крепкие семьи не живут двадцать лет — столько к тому времени существовал «Аквариум», — комментировал ситуацию Дюша Романов. — Нечто похожее было и у нас. Пришло время открывать форточку и проветривать помещение».

Однако Борису удалось убедить бывших друзей выступить на десятилетии рок-клуба. В марте 1991 года «золотой состав» сыграл заключительный концерт в «Юбилейном», где нашлось место и «Пригородному блюзу», спетому вместе с Майком. По сути, это было последнее выступление Науменко перед ленинградской публикой.

Объявляя «Пригородный блюз», он посвятил эту песню «потерянному поколению восьмидесятых годов». «Потерянному? Как же...» — поддел его БГ и начал играть. А во время исполнения композиции The Troggs потерявший контроль над реальностью Гребенщиков принялся крушить динамики, гитару и большой барабан.

«А теперь... Мы уходим туда, откуда пришли», — сказал как отрезал в финале идеолог «Аквариума». Глаза его пылали, и это видно на записи. Весь этот апокалипсис снимал на несколько камер режиссёр Алексей Учитель — по-видимому, для очередного фильма о закате русского рока. Вероятно, поэтому ключевая фраза БГ, процитированная в конце, выглядела немного постановочной. Но, возможно, я и ошибаюсь.

Буквально на следующий день «Аквариум» в данной ипостаси прекратил существование. Finita la commedia — после концерта в «Юбилейном» Гребенщиков, Дюша, Фан и Гаккель вместе больше не выступали, за исключением юбилейных мероприятий 1997 года.

Общих тем у музыкантов не осталось, и каждый занялся собственными проектами. А через несколько месяцев, в августе 1991 года, при загадочных обстоятельствах умер Майк Науменко. Возможно, время наступило такое — едкое и болотистое, когда из-под ног уходила почва и уходила страна.

«По просьбе моего старинного друга я попытался написать вторую часть «Правдивой автобиографии Аквариума», но не смог, — признавался Борис в интервью журналу «Урлайт». — Все участвовавшие в этой истории люди могут писать свои версии, но я своей писать не буду. Для меня это реальное включение в мифологическую жизнь, происходящее по религиозным законам, где уже никакие факты не работают. А то, что происходило реально, уже не описать, поскольку это было за гранью всего».