Проданная. На стороне солнца - Таня Свон

— Ты рад, что твой ребенок – сосуд древней богини, которая наверняка захочет тебя убить?

— Не захочет. Она полюбит меня. Я постараюсь сделать все ради этого.

— Так вот каков твой план? Хочешь притвориться хорошим отцом, чтобы Ясна растаяла от любви и передумала убивать тябя, когда придет время?

— Слишком сложный план, не находишь? Куда проще было бы убить девочку. И если бы я собирался, она бы уже была мертва.

Я хмыкнула. Только теперь подошла к тумбе и решила взять нож, который Рафаэль мне протягивал. В этот момент наши пальцы лишь на миг соприкоснулись, и меня окатило волной чужих эмоций. Поразительных в своей искренности и глупости.

Нет, Рафаэль не надеялся обмануть судьбу и подкупить Ясну. Он верил, что человеческая суть девочки переборет Солнцеликую. И он и правда от чистого сердца радовался тому, что у него есть ребенок.

— Что случилось? – он вскинул бровь, глядя на мое растерянное лицо.

— Ничего, — соврала я и торопливо принялась за чистку овощей.

— Ничего или ты что-то увидела? Потому что я – да.

Я не хотела знать, в какую именно часть моего сознания Рафаэль заглянул. Это наша способность проникать в мысли друг друга все больше напрягала.

Слишком опасно.

— Почему связь обострилась? – произнесла то, что крутилось в мыслях.

Рафаэль лишь пожал плечами:

— Ты долго была в междумирье. Мы оба получили большую эмоциональную встряску. Возможно, усиление связи — временный эффект.

— А что насчет Ясны? Она родилась в междумирье. Как это скажется на ней?

Мы оба обернулись и сквозь открытую дверь посмотрели на белокурую девочку, спящую в кроватке с тонкими прутьями.

— Возможно, скоро мы об этом узнаем, — тяжело выдохнул Рафаэль.

***

Окунуться в горячую воду было приятно. Еще приятнее то, что мне не приходилось во время купания нервничать о Ясне, ведь она все время была со мной. Мы искупались, оделись в чистое и снова ушли в детскую.

Пока Ясна играла с куклами в деревянном замке, я сидела на кресле, погрузившись в тяжелые размышления об отложенном побеге и о том, что ждет меня после него. И самое главное – о причине, по которой я сегодня решила остаться.

Скоро Ясна снова вымоталась и начала клевать носом. Я уложила ее в кроватку, а сама устроилась в кресле. Придется спать так, либо на полу, но я не жаловалась.

Когда Ясна уже сопела, дверь в детскую открылась. В комнату вошел Рафаэль. На нем уже не было кожаного доспеха. Его место заняли простые брюки и свободная рубашка.

— В спальне есть кровать, — оповестил Рафаэль, привалившись плечом к дверному косяку.

— И?

— И спать на ней удобнее, чем сидя.

— Меня все устраивает, — сказала я и отвернулась от Рафаэля к кроватке.

— Тогда доброй ночи, Тиа, — не стал уговаривать он и ушел, прикрыв за собой дверь.

Я устало откинулась на спинку кресла, посидела несколько минут в тишине, затем прошлась по комнате и затушила свечи. Снова вернулась на свое место уже в полной темноте и закрыла глаза. Мрак ночи напоминал о междумирье, в которое я даже мыслями не хотела возвращаться. На душе было неспокойно, сон не шел.

Казалось, я провела несколько часов в попытках задремать. Ворочалась, меняя позы, но сна не было ни в одном глазу. Тогда я поднялась и на носочках, не издавая ни звука, направилась к двери. Та открылась без скрипа, выпуская в небольшой коридор. В нем – еще одна дверь, наверняка ведущая в спальню.

Может, не стоит?

Я обернулась на мирно спящую Ясну. Убедившись, что с дочкой все в порядке, я все же решила красться дальше.

В спальне Рафаэля свечи еще горели, хотя сам хозяин спал. На широкой кровати, расположившейся на небольшом возвышении, к которому вели изогнутые полукругом ступени, Рафаэль занимал только левую половину. Справа и подушки, и одеяло выглядели нетронутыми, будто ждали кого-то.

«Меня», — догадалась я.

Пройдя в комнату подальше, я заметила у стены туалетный столик с зеркалом. Он очень походил на тот, что был в спальне Рафаэля в Розе Гаратиса. И, как и там, к зеркалу был прикреплен до боли знакомый рисунок. Мой портрет Рафаэля.

Я приблизилась, чтобы рассмотреть его поближе, но так и не смогла определить – оригинал это или подделка, воссозданная Рафаэлем с помощью магии. Бумага выглядела потрепанной, ее явно носили с собой.

Я подкралась к зеркалу, на столике перед которым среди благоухающих цветов в вазах горели свечи. Зеркало уже привычно не встретило меня отражением. Из него смотрела пустота. Но не за этим я шла к нему. Хотела посмотреть на рисунок поближе.

«Настоящий», — все же решила я, глядя на портрет. Я видела каждый штрих, который когда-то сделала своей рукой. Но теперь мне казалось, что от Рафаэля на портрете – только его внешность. Взгляд и даже улыбка – сейчас у него будто стали иными.

Рафаэль перевернулся на спину, но, похоже, не проснулся. Однако я все равно резко выпрямилась и чуть попятилась, будто была воришкой.

Ну же, Тиа, соберись! Если он проснется, ты не должна выглядеть жалко и взволнованно! Он сам звал тебя сюда. Так притворись, что приняла приглашение!

Но прошло секунд пятнадцать, затем минута, а Рафаэль ни слова не сказал и даже не шевелился. Только грудь его мерно поднималась и опускалась, очерчивая медленное дыхание.

На цыпочках я подкралась ближе. Драконорожденные столько говорят о Рафаэле, называют его чудовищем. Его боится не только Артери, но и другие королевства. И вот он передо мной. Беспомощный, беззащитный… Лицо спокойное и безмятежное, тело расслабленное.

Если я прямо сейчас подойду и вытащу меч из ножен, которые Рафаэль неблагоразумно «спрятал» под кроватью, он даже закричать не успеет.

Так, может, вот она – причина, по которой я не сбежала? Я нутром чувствовала, что у меня будет шанс решить все здесь и сейчас. Предотвратить будущие трагедии, которые Рафаэль наверняка посеет, если останется в живых. Если я убью его сейчас, Ясне не придется марать руки.

Это обесценит долгие месяцы заточения в междумирье, роды в одиночестве, полные слез и боли. Но поставит точку.

Я наклонилась и бесшумно вынула меч из ножен. От металла исходил холод, вдоль желоба змейками вились тени. Я приблизилась к кровати и второй раз за день приготовилась нанести удар.