Гражданин Бонапарт - Николай Алексеевич Троицкий

ворот! Бонапарт завтра будет здесь!» Уже не только правящие верхи, но и все вообще горожане, «так долго жившие спокойной и размеренной жизнью, были в страхе, ожидая приближения непобедимого врага»[653]. Да, Наполеон разгромил одну за другой четыре армии, которые Австрия посылала против него во главе с лучшими полководцами империи — тремя фельдмаршалами и эрцгерцогом, будущим генералиссимусом. Теперь ей оставалось только просить мира, что она и сделала.

В тот же день, 7 апреля, когда Наполеон вступил в Леобен, к нему прибыли два парламентёра: начальник штаба эрцгерцога Карла генерал-лейтенант Иоганн Бельгард (будущий фельдмаршал и президент гофкригсрата) и генерал-майор Максимилиан Мерфельдт (впоследствии австрийский посол в Петербурге и пленник Наполеона в «битве народов» под Лейпцигом). Наполеон согласился подписать с ними перемирие на 5 дней, а 13 апреля тот же Мерфельдт и посол Неаполя в Вене маркиз Марцио-Мастрилли Галло (фаворит австрийской императрицы) уже с необходимыми полномочиями свыше, от императора, повели с Наполеоном переговоры о мире.

Собственно, Директория уполномочила вести такие переговоры генерала А.Ж.Г. Кларка. По данным В. Скотта, Кларк имел задание не только наблюдать за действиями Бонапарта, но даже «арестовать его, если возникнут сомнения в его верности французскому правительству»[654]. Однако Наполеон не стал дожидаться прибытия Кларка в Леобен из Турина, где тот выполнял другие поручения Директории. Сделав вид, что, кроме него, никто от Франции не уполномочен вести переговоры, он пригласил австрийских уполномоченных приступить к делу: «…он просто-напросто не изъявил ни малейшего сомнения, что имеет на это полное право»[655]. Не усомнились в этом и генерал Мерфельдт с маркизом Галло.

Переговоры в Леобене Наполеон вёл корректно, но подчёркнуто с позиции силы. Австрийцы это почувствовали сразу, как только предложили записать в первой статье мирного договора (в порядке комплимента французам), что император Австрии признаёт Французскую республику. «Вычеркнем это, — заявил Наполеон. — Республика сияет, как солнце, собственным светом. Только слепцы не замечают этого»[656].

Договор был подписан 18 апреля в замке Эггенвальд, под Леобеном. Его условия считались предварительными и подлежали обсуждению и ратификации с обеих сторон на высшем уровне. Но, по сути дела, обе стороны понимали, что главные пункты, согласованные в Леобене, останутся неизменными. Австрия отказалась от Бельгии, входившей в состав Австрийской империи со времён войны за т.н. Испанское наследство (1701–1714 гг.), и от всех своих владений в северной Италии. Зато Наполеон, щадя самолюбие Габсбургов, не стал настаивать на отторжении от них рейнских земель и даже (в секретной статье договора!) обещал передать Австрии часть территории Венецианской республики[657].

Текст Леобенских статей был доставлен в Париж членам Директории. Эту почётную миссию Наполеон доверил самому заслуженному из своих боевых соратников по Итальянской кампании — Андре Массена. Директория отреагировала на самоуправство своего «чудо-генерала» с нервным раздражением. Леобенский договор её не устраивал. Она ведь требовала присоединить к Франции Рейнскую область, а Габсбургам в компенсацию вернуть Ломбардию. Директория попыталась одёрнуть развоевавшегося дипломата Бонапарта и поставить его на место как своего прислужника. Наполеон ответил ей резким письмом от 31 мая 1797 г.: «Вы упрекаете итальянскую армию, которая, преодолев все трудности и препятствия, пошла на Вену и вынудила австрийское правительство признать Республику. И вы ставите Бонапарту в вину подписание мира с Австрией! Я вас предупреждаю, а я говорю от имени пятидесяти тысяч солдат: время, когда трусливые адвокаты и злосчастные болтуны отправляли на гильотину солдат, прошло. И, если вы вынудите их, солдаты Италии придут в Клиши (пригород Парижа. — Н.Т.) во главе с их генералом. И тогда — горе вам!»[658]

Комментируя этот текст, Анри Лашук заметил: «Согласно республиканскому календарю через два года, пять месяцев и девять дней один осенний день будет называться 18 брюмера»[659]. Директория, естественно, не знала, но уже могла опасливо предполагать, что последует во Франции через два с половиной года. Поэтому она, как говорят в таких случаях, проглотила пилюлю, и вместо того, чтобы сбить спесь с Бонапарта, сама поджала хвост, поздравляя его с очередными победами и одобрила Леобенский договор именно как предварительный, т.е. ещё не о мире, фактически — о перемирии. А пока всё время от подписания Леобенских статей до заключения мира в Кампоформио, т.е. ровно шесть месяцев, с 18 апреля до 18 октября, Наполеон энергично занимался не только итальянскими, но и сугубо французскими делами.

В Италии Наполеон был в то время повелителем, с властным потенциалом монарха или диктатора. «Это — Юлий Цезарь в Галлии», — сказал о нём Альбер Сорель[660]. За два месяца после Леобенского соглашения наш герой по-хозяйски перекроил политическую карту Италии на республиканский и, главное, французский манер. Начал же он с того, что припугнул, наказал и фактически упразднил средневековую олигархическую республику в Венеции.

Дело в том, что 19 апреля, на Пасхальную седмицу, французское торговое судно «Освободитель Италии», спасаясь от двух австрийских военных кораблей, вошло в гавань венецианской крепости Лидо и было обстреляно венецианцами с крепостных батарей. Судно было потоплено, а капитан и часть экипажа погибли. Спохватившись, Сенат Венеции предложил Наполеону денежную компенсацию за погибших. Наполеон ответил: «Если бы вы могли предложить мне все сокровища Перу, если бы вы устлали золотом всю вашу землю, то и тогда бы вы не в состоянии были искупить французской крови, столь вероломно вами пролитой!»[661] 2 мая Наполеон объявил Венеции войну.

Собственно, войны как таковой не понадобилось. Как только французские войска под командованием генерала Луи Барагэ д'Илье (будущего губернатора Смоленска в 1812 г. и Берлина в 1813 г.) вступили в Венецию, местный дож запросил пощады. «Я не могу Вас принять, с Вас каплет французская кровь!» — письменно ответил Наполеон на его просьбу об аудиенции. Последний, 120-й по счёту, уже девяностолетний дож Венеции Лодовико Манин, сдавая город Наполеону, упал замертво[662]. Так, после одиннадцати столетий разносторонне-кипучей жизни Венецианская республика прекратила своё существование.

Покончив с Венецией, Наполеон занялся устройством и переустройством новых республик. 6 июня в Генуе он инициировал провозглашение Лигурийской республики и фактически продиктовал ей Конституцию по образцу французской 1795 г. К концу июня по инициативе Наполеона созданные им осенью 1796 г. Транспаданская и Циспаданская республики объединились в Цизальпинскую республику (от лат. Cisalpinus — находящийся по эту сторону, т.е. к югу от Альп). И здесь моделью для республиканской конституции послужила конституция Французской республики 1795 г. Она была введена в действие 30 июня 1797 г. Из пяти членов Директории, которая возглавила Цизальпинскую республику по