90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба) - Николай Александрович Каланов

скромничай. Природой сказочно ты одарен. Говорить обо всем с такой силой любви и страсти ко всему, зажигаешь нас желанием следовать твоему примеру». На следующий день, изучив расписание занятий, пригласил коллег на вечернюю пешеходную прогулку к морю. Собралось нас человек 6. Уже стемнело. Земля покрыта небольшим слоем снега. Был штиль. С неба тихо опускались снежинки. Холода совсем не ощущалось. В небе полная луна. Весь антураж способствовал подъему лирического настроения. Наперебой каждый из нас изобретал в восторге отрывки стихов и песни о зимушке-зиме. Незаметно мы оказались на берегу моря. Здесь была отмель, пологий берег широкой, чуть заснеженной полосой. Юра Митирев и Боря Шишов даже на лед побежали, но это оказалось опасно под снегом. Со стороны моря смотрели панораму города, контуры зданий – по ним определяли их назначение. Так мы по берегу прошлись более километра. Возвращались и сквериками и бульварами, обойдя самые старые кварталы города. К гостинице пришли в 10-м часу вечера. Время еще было, и перекусить и душ принять. Предлагали вместе поужинать, но я отговорил, – за стол за стол засядем, затянем допоздна и вкус прогулки потеряем.

На следующий день все отзывались о замечательной прогулке и договорились совершить еще одну – к лиману.

Я прочел краткую историю Ейска, и кое-что использовал на прогулке.

После второй прогулки, не менее интересной, меня пригласил вместе перекусить и немного поговорить один очень уважаемый доцент. Я не мог отказать, – ему тоже понравилась прогулка. Где-то я коснулся некоторых аномалий природы, а это его тоже интересовало. За перекусом мы на эту тему приводили примеры из воспоминаний виденного и прочитанного и не заметили, что беседуем больше 2-х часов. Так мы подружились на многие годы.

Юру Митирева я знал лучше других. Мы с ним были в командировке со студентами на уборке кукурузы в Тбилисском районе. Там я был ответственным и жестко поставил вопрос перед председателем и парторгом колхоза о неподготовленности помещения полевого стана для проживания студентов. Нары – сырые доски, пол земляной с выбоинами, замазанными непросушенной грязью. Ни матрасов, ни одеял, ни подушек. Предварительно я осмотрел склад, где были и матрасы, и одеяла. Посмотрел клуб. Пришел к председателю и парторгу и твердо заявил, – в таких условиях жить студентам непозволительно. Это преступно. Не война. Председатель и парторг возмущались. – «Уезжай домой, не нужна нам ваша помощь».

– Не горячитесь. Во-первых, вы нас не посылали, и возврат решайте с Крайкомом партии. Во-вторых, вас предупредили об ответственности за жилье и питание, и здоровье и работу. В третьих – помощь со стороны города планируется не на один год. И, главное – управлению с/х крайкома поручено принять самые решительные меры по своевременной уборке урожая. Падает рентабельность от потери урожая. С вашего района письмо есть, что некоторые высокоурожайные участки кукурузы не убираются, а затем разворовываются. Одни воруют, другие нет. Будут назначены спец. комиссии. Основная ответственность ляжет и на руководство колхоза.

Горячность председателя и парторга исчезли.

Я предложил на 2–3 дня разместить студентов в клубе, используя занавеси и что есть на складе и закупить дополнительно. И все это будет оправдано выгодой колхозу. И сразу же нас направили в клуб и стали обустраивать. К вечеру мы уже определились. Меня пригласили опять к председателю и парторгу. Парторг совсем другим тоном сказал, что он уговорил председателя, а теперь просит и меня поужинать у него дома по-человечески и поговорить. Я конечно, согласился – свободный и деловой разговор я редко отвергал. Даже во время ужина понемножку мы выпили (у них в колхозе была своя винодельня). Он немного рассказал о своей революционной юности. Показал большую групповую фотографию первой комсомольской ячейки (Петроградской или Московской), на которой и он и Зорин и другие, ставшие знаменитостями. Мы также поговорили о будущей работе, с кем я должен иметь постоянную связь. Между нами установились хорошие отношения. Через 3 дня мы переехали на полевой стан. Работали нормально, план выполняли. А бригадирами колхоза я частенько был недоволен – плохо обеспечивали работой и доставкой студентов на поле и работой кухни. Митиреву понравилось, что так «ловко» я уговорил начальство колхоза, и хорошая постель и даже вечера в колхозном клубе совместно с молодежью колхоза и музыка и танцы и беседы. Мы оба любили играть в шахматы. На работе помогали студентам. По утрам я всегда занимался физзарядкой со студентами и сам. Это многим студентам нравилось. Юра иногда ленился. После нашей прогулки он стал дома меньше курить), я его информировал, как можно вообще бросить курить). Когда он получил квартиру на Брянской, то уже бегал на стадион на физзарядку, на плавание и бросил курить.

Почти в руководящей элите

В Краснодаре меня толкали в элиту. Уговорили поступить и окончить вечерний Университет марксизма-ленинизма. Там прекрасно читал лекции профессор сельхозинститута. Смело, не взирая на личности. Это многим нравилось. В здании конторы винзавода (ул. Красноармейская) находился и крайком союза пищевой промышленности. Они часто «использовали» меня в качестве проверяющего крупные предприятия города и края (молочные, мясокомбинаты, консервные и другие заводы и фабрики). Подобные поручения мне делали горком и крайком КПСС, в том числе и позже, когда я работал в КИППе и КПИ. Несколько лет контролировал работу УВД Ейского района по работе с молодежью и ГАИ от краевого управления. Несколько лет в народных судах. В горбачевский период «курировал» легкую промышленность Краснодарского края: Краснодар, Сочи, Армавир, Майкоп, Туапсе, Ейск и др. На крупных предприятиях устанавливали новейшее (4–5 поколения) оборудование, автоматические линии, в том числе импортные. Задача: максимальные сокращения ручной труд. Обычно я работал с главными руководителями предприятий (главные инженеры и главные экономисты). Почему меня использовали в качестве проверяющего? На это вопрос мне ответил Адамчук А. Г. – инспектор ВЦСПС: – Ты не «замазан» подачками предприятий, с большим портфелем на проверку не ходил и ни чем им не обязан «служить» – это первое. Второе – твои заключения по проверке очень логичны и дипломатичны. Они заставляют устранять недостатки и при положительных результатах, миловать виновных. Это всех устраивало. Относительно «черного консула», так этого тебе «прилепили» бывший директор АВЗ Степанов и инспектор по кадрам Чумаченко А., когда ты их «нокаутировал» по делу разбойников-рецидивистов. А раскрутил и по другим вопросам до Главка и Совнархоза Яценко И. И. Он же – проныра везде. Наболтал главному специалисту по марочным винам Винямярскому об «укрощении» Олейникова, а тот Федору Романовичу. Федору Романовичу оказалось в «масть». Он давно хотел одернуть Ивана Павловича. И все