Анчутка - Г. И. Арапова

словом курорт. Ты лучше мне огурчик на первое подай, а потом и за красоту примемся, ишь как сальце-то разукрасила, словно у начальства на приеме. Ты случаем столы им не накрывала, когда твой в гусарах ходил?

-Хватит болтать, можно подумать он в кабинете сидел. Тогда, милая моя, не соберешь урожай, тюрьмой попахивало. Энто только наверху столы собирали, успехи наши отмечали, а нам окромя грамот, больше было не положено. Сколько он здоровья на энтом деле потерял, только мне и ведомо.

-А ты не жалуйся, грех такую судьбу хулить, так как хорошо прожили в любви, да и дети все в порядке. Энто вот мне впору слезы лить, но мне некогда с вашими проблемами, да и некому.

Взяв бутерброд, Анчутка долго вертела его в руках, не зная с какого места его кусать.

-Какие вы девки рукодельные,- причмокивая от наслаждения, гостья то и дело облизывала свои корявые пальцы,- ох и вкуснятина, умеете коптить, как сахар во рту таит.

Любуясь с каким восхищением ее подопечная употребляет не хитрую закуску, Марфа подвинулась к ней ближе и тихонько толкнув ее своим плечом спросила:

-Жуки и молоко твоих рук дело. Чую, чо энто ты, только не могу доказать. Очень уж не люблю, когда я в потемках живу.

Анчутка от неожиданности заданного вопроса поперхнулась и стала с надрывом кашлять. Марфа испугавшись, тут же стала бить ее по спине, но та только отмахивалась от нее, чувствуя боль в подреберье.

-Угостилась, называется,- глубоко дыша, вся красная, еле выдавила из себя Гоголь и резко повернувшись к своей вымогательнице и не скрывая своей злобы сказала,- ты пожрать спокойно мне дашь? Али хочешь, чоб ваше угощение мне поперек горла стало... Тогда у тебя, наверняка, все твое расследование, на место встанет и жизнь сразу наладится. Ежели думаешь стопарик мне поднесла, так я тебе вмиг всю душу свою изболевшую распахну. Для энтого дела и ящика водки мало будет, так как разум всегда при мне. И все...! Хватит...! На энтом в твоем расследовании ставим жирную точку.

Анчутка, не скрывая обиды, стала молча доедать, так понравившийся ей бутерброд.

-Ну ладно тебе... Не держи обиды... Ну..., пролиц ее расшиби, само выскочило. Может тебе еще, чо принесть, то я мигом?

-Спасибочки..., накормила... По самое нельзя! Только и знаешь, как человеку настроение подпортить. Я лучше домой пошагаю, а то еще пастух с коровой возвернется, тогда боюсь сличать начнете. У вас энто запросто выходит... Ведь вы так просто ничего не делаете,- вставая со скамейки, гостья аккуратно поставила поднос на скамейку и отряхнув юбку, молча ушла.

-Ань...? А до свидания, али в контры меня записала? Может и мне к тебе больше не приходить?

-Тебе виднее, умолять не стану, а двери мои никогда не заперты,- не оглядываясь со слезами на глазах, прошептала Анчутка.

Марфа понимая, что лучшее сейчас лекарство для ее подопечной, это временно отойти и постараться не навязывать свое общество, потому как нервы у той, словно оголенные провода, того и гляди сорвутся. Уж больно душа ее с детством в обнимку живет, взрослость в ней напрочь отсутствует, ведь не каждому дано все тяготы жизни забыть, не всем дано стать мудрыми, так как крепко держат свои обиды за пазухой. А оскорбляли и унижали бедную Анну много, так как любить и извинения просить, гораздо тяжелее, да и к чему... Всем, кажется..., что дети, мол, должны почитать взрослых. И кто поймет, что почитать..., а не получать оплеухи, хоть словом, хоть руками, направо и налево... Не всегда, выходит, этот вывод правильный и возраст тут совсем не причем. Душа-то..., она годам не подвластна, она живет и радуется когда ее любят и лелеют, несмотря на ее одежду, новая она или совсем годами изношенное. Вот и болит, горит пожар внутри, а что..., почему..., малыш не ответит, потому как не может он просить ласку и любовь, если видит отторжение к нему и неприязнь.

Так вот и выросла Анна сама по себе. Все перемешалось у ней внутри: и любовь, и злость, и обиды. Шла по жизни одна одинешенько без отца и матери, как сорная трава вытоптанная, завидуя детям живущим в семье и благополучии. Потому и ершиста была на оскорбления, тем самым скрывая свои страдания. А когда выросла, то нашла наследуемое лекарство, которое и боль душевную утихомирит, и одиночество бедной женщине скрасит. Потому и одна век кукует... Мало того, что на равнее с мужиками водку хлещет, так может еще и от обидных слов случайно зашибить, рука-то у ней больно тяжелая.

-Вот, настырная...! Хоть убей, а не сознается...! Ну что ж..., коль несправедливую обиду сегодня я уже нанесла, из-за своего больного любопытства, пора и мне за Федотом идти. Время нашу кормилицу встречать, а то и та может какой-нибудь сюрприз нам преподнести. Всем ласку и внимание вынь да положи. Только, где ее для меня самой найти? - стараясь хоть как-то оправдать себя, Марфа тяжело встала, почувствовав душевную и физическую усталость.

На пороге дома появились Дуня и Федот, оба были довольны, что, наконец, нашли пропажу.

-А где наш следователь?- поинтересовалась Евдокия, осматривая двор,- я думала, чо ты ее здесь развлекаешь, может, забыла остограмить?

-Обиделась, велела пока не трогать ее величество.... Прям ничего и спросить уже нельзя, все в штыки воспринимают!

-Ты чо же, опять о жуках Анчутку тормошила?- поинтересовался Федот.- Да на кой ляд они тебе сдались, будто корову у тебя украли. Вот и человека напрасно обидела. А все она, твоя гордыня, мучает, никак не хочешь никому обязанной быть. Впереди, как твоя Зорька, хочешь шагать. А широко шагать, можно и штаны порвать.

Он спустился с крыльца и обнял жену за плечи.

-Твоя нынче правда... Со своим поганым языком нет иногда мочи справиться, мелит чо не попадя, словно им кто руководит, хоть к зубам привязывай... Может сходить прощения попросить,- обратилась она к Дуне,- очень уж она расстроенная ушла.

-Ты девка успокойся..., горячку не пори, а кто из вас больше переживает, энто еще посмотреть надо, так как на весах все наши пороки не взвесишь. Ступайте домой, а завтра будет день и будет время во всех грехах разобраться. Да чо тебя учить, сама поди понимаешь. Вон и наши голубушки на горизонте показались, пора нам и хозяйством заняться, а то я сегодня без помощника осталась, лясы без делу точить некогда.

Евдокия приставив ладонь ко лбу направила свой взгляд на дорогу, где вяло,