И море, и Гомер – всё движется любовью… - Евгений Михайлович Голубовский

Передо мной два огромных тома по 1000 страниц каждый – А. К. Горский «Сочинения и письма», ещё неделю-другую буду их смотреть (письма-то какие – Александру Блоку, Валерию Брюсову, Максиму Горькому, Михаилу Пришвину, Герберту Уэллсу, Полю де Крюи), а затем подарю этот двухтомник Научной библиотеке (бывшей Горького).

Несколько слов о реальном жизненном пути Горского-Горностаева…

Родился в 1886 году под Черниговым в семье священника. Далее всё по традиции – духовное училище, Черниговская семинария, московская духовная академия. И далее – неожиданность отказ от принятия сана.

Дело в том, что молодой человек познакомился с русскими философами П. Флоренским, Л. Шестовым, но главное, прочитал труды Николая Федорова, его «Философию общего дела».

И навсегда запомнил: идея преодоления смерти – высшая цель человечества.

С этими мыслями и приехал в Одессу, куда был направлен преподавателем в духовную семинарию.

С 1913 по 1922 год Горский в Одессе. Вместе с Ионой Брихничевым выпускают журнал «Вселенское дело». Слушает музыку, пишет о музыке в одесский журнал «Южный музыкальный вестник». Пишет стихи. Сумел учение Федорова изложить в стихах и издал книгу «Глубоким утром».

Ощутил мощь и проповедническую силу поэм Бялика, познакомился, перевёл на русский его стихи и поэмы. Кстати, до сих пор рукописи этих переводов хранятся в Музее Бялика в Тель Авиве.

А потом – революция. Горский едет в Москву, чтобы продолжить заниматься Николаем Федоровым. Тем более его поддержал в этом Горький. Но в 1923 году Горского арестовывает ГПУ. Антисоветская пропаганда, выраженная в распространении мистических идей Федорова. В 1925 году второй арест. Теперь уже надолго. И всё же вышел, передал часть рукописей и они стали книгами в Харбине. Потом третий арест в 1943 году. Приговор – к высшей мере. Не повезло расстрельщикам – он умер в тюремной больнице.

А рукописи передали жене. Она отослала его ученицам.

И как написала Анастасия Гачева: «Благодаря этой воскресительной памяти ныне наследие Горского по-настоящему обретет читателя»

Я много за последние дни прочитал о Горском. Как мужественно он держался на допросах, как не соглашался сотрудничать, мог бы рассказывать и рассказывать. Но предпочту дать прочесть короткий этюд о Горском, написанный Николаем Анциферовым, автором знаменитой книги «Душа Петербурга», который и сам пять раз сидел по обвинению в антисоветской деятельности. Но остался жив. И написал:

«Это был человек совершенно исключительный, «всеблаженный». Он внутренней работой достиг счастья, ни от чего не зависящего, и в любом положении, при любых обстоятельствах не только сохранял бодрость и ясность духа, но какую-то неугасимую восторженность. Ему было тогда около 50 лет. Голова уже седела (слегка). Волосы чуточку курчавились. Высокий, с всегда откинутой головой, с обычной улыбкой, обнажавшей зубы, с карими юношескими, ясными глазами… Он был ревностный последователь учения Федорова, его теории «общего дела». Смерть не закон жизни. Она должна быть преодолена. Человек должен быть девственным. Девственность – условие бессмертия плоти. Но не только задача в том, чтобы достигнуть личного бессмертия. Смерть должна быть окончательно преодолена, и долг живущих – воскресить умерших. Это и есть общее дело. И Горский сохранял девственность, мало того, он сохранил, как Паулин Ноланский (поэт поздней античности), девственность в своем браке с Терезой.

Горский в художественной литературе всюду искал следы учения Федорова. Находил он и в «Спящей царевне». Царевич ударился о гроб хрустальный и вернул к жизни спящую царевну. Кульминацию «Медного всадника» он считал в тот момент, когда Евгений, увидев снесённую хижину Параши и поняв, что она мертва, ударил себя по лбу и захохотал. Он понял, по фантазии Горского, что теперь задача его жизни – воскресить Парашу. Сам Горский написал очень интересное стихотворение на тему «Ночь перед Рождеством» Гоголя. Поклонники Солохи, выходящие из мешков, развязанных кузнецом Вакулой, – это восстание из гробов мертвецов. Эту нелепую, несуразную идею он облек в замечательную форму таинственности, мистерии.

…Если человек умирал – в глазах Горского он совершал непростительный поступок. И сам он твёрдо верил, что не умрёт. Верил без малейшего сомнения.

…Горский был арестован и умер в тюрьме. Всё-таки умер! И странно, его смерть я принял спокойно. Почему он, словно недолгим призраком, прошёл через мою жизнь? Как встретил он свою смерть? Был ли в сознании происходящего? Как Пьер узнал о смерти Каратаева, как о спокойной закономерности. Каратаева он мне напоминал ещё и тем, что всегда был занят, что-нибудь мастерил, что-нибудь устраивал, шил, перелистывал и все думал, думал. Но каратаевской слитности с жизнью у него не было. Слишком он был интеллигент и искатель, но не «беспокойный», а успокоенный, нашедший свою правду» (Н. Анциферов. «Из дум о былом»)

Теперь, подходя к духовному училищу, буду не только вспоминать Николая Алексеевича Полторацкого, не только художника Потапова, но и думать об Александре Константиновиче Горском. А ведь мог бы принять сан священника…

Нет, не мог!

Загадка Фёдора Кузьмича

Мне нравится это мое эссе.

Знакомо ли вам ощущение буриданова осла?

Напомню, кто это и что это…

Притчу, загадку приписывают французскому философу и логику Жану Буридану, поставившему проблему, что сделает осёл, если на равном расстоянии от него поставить две порции одинаково желанной пищи.

Лейбниц, решая задачу, предположил, что осёл бы умер от голода.

Я более ослолюбив. Тем более собственный опыт. Волей-неволей осел пойдёт к одной из кормушек.

Из двух радостей выберет одну.

Это мы почему-то все время выбираем из двух зол…

Так вот сегодня утром я задумался, про что писать в своем дневнике.

Вчера был день рождения Велимира Хлебникова.

Сегодня день рождения поэта Георгия Иванова, которого очень любила моя жена, Валя.

Сегодня день ухода из Ясной Поляны Льва Николаевича Толстого.

Сегодня день, когда заседатели вынесли оправдательный вердикт Менделю Бейлису.

Сегодня Иван Бунин стал лауреатом Нобелевской премии.

Вот тебе и буридановы проблемы…

И все же решил написать о Льве Толстом. Последние годы все больше он привлекает мое внимание. Больше, чем Достоевский, больше, чем Чехов.

Да ещё к тому же у меня есть своя версия ухода, который исследователи жизни Толстого считают загадочным.

Итак, 10 ноября 1910 года в возрасте 82 года, взяв с собой только 50 рублей, никого не уведомив заранее, Лев Николаевич пешком ушёл из Ясной Поляны.

Оставил на столе записку Софье Андреевне. «Отъезд мой огорчит тебя. Сожалею об этом, но не мог поступить иначе…»

Предположения о причине ухода высказывали самые разные. Нелады с женой. Неприемлемость роскоши. Отлучение от церкви. Неприязнь к