Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Деревня сейчас страдает от крайнего бестоварья. Вопрос в том, где взять товары. Тут на помощь должна прийти кооперация, с одной стороны, и кустарные комитеты – с другой. Кооперация должна помочь не столько с доставкой товаров, сколько с организацией мелких производительных, хотя бы и кустарных, предприятий. Деревня собственными средствами должна производить все, что ей необходимо. С этой точки зрения развитие кустарных промыслов под руководством кустарных комитетов и инструкторов должно сыграть большую роль.

Далее должно быть обращено серьезное внимание на рабочую политику.

Рабочие еще далеко не изжили навыков и настроений большевизма.

Всероссийское правительство должно гарантировать пролетариату все его законные права в рамках демократического режима, принимая ряд социальных реформ в области рабочего вопроса, но, конечно, при этом мы будем требовать от рабочих хорошей и добросовестной работы. Я считаю, что здесь вполне возможна совместная работа с рабочими организациями. Я всецело держусь того взгляда, что необходимо всеми силами охранять профессиональные рабочие организации от посягательств с чьей бы то ни было стороны; за последнее время, в частности, жалобы на такие посягательства нередко касаются воинских частей. Но и здесь от рабочих необходимо требовать соблюдения тех рамок, в которых только и могут существовать профессиональные организации.

Вопрос об образовании должен крайне занимать правительство, но теперь это дело полностью в руках земств – волостных, уездных и губернских.

Без материальной помощи союзников нам не обойтись. Ежедневно на территории одной только Сибири расходуется 15 миллионов рублей на содержание войск, а предприятия стоят или мало работают, и поступление доходов ничтожно.

В городах чувствуется усталость интеллигентных сил. Последние выборы в городские самоуправления показали высокую индифферентность избирателя. Работы для городов много, и работы сложной, а раздаются общие жалобы на то, что нет людей. Думаю, что это – переходное состояние, усталость пройдет, и с новыми, бодрыми, отдохнувшими силами городские и земские самоуправления встанут на ноги».

В этом интервью фактические данные об анархии деревенского управления, о нежелании и боязни интеллигенции идти в деревню, об индифферентности населения к выборам в органы самоуправления – интереснее программных указаний.

Упразднение Сибирской думы

Первым политическим актом Директории было закрытие Сибирской областной думы. Оно прошло безболезненно и с овациями по адресу Всероссийского правительства. Авксентьев сам выезжал в Томск, произнес там речь на тему о жертвах для блага родины, и Сибирская дума большинством 66 против 22 воздержавшихся приняла резолюцию о самороспуске.

Выпадов по адресу правительства не было, если не считать заявления одного социал-демократа, что Всероссийское правительство должно «рассеять тот туман, который напустило Сибирское правительство».

Смысл другой речи был тот, что бояться самороспуска не следует, потому что 1 января соберется полномочное эсеровское Учредительное собрание и «мы» будем работать.

Весь этот обряд самороспуска был политической комедией. Будь дума органом действительно «народного», а не партийного представительства, объяснение перед нею целей упразднения областных правительств имело бы смысл. В действительности же все от начала до конца было сплошным лицемерием. Роспуск думы был предрешен, и Авксентьев огласил указ о роспуске, заготовленный еще в Омске. Убеждать никого ни в чем не нужно было, а политическим эффектом всей этой в существе безобидной истории было только то, что во враждебных Директории кругах усилилось впечатление об Авксентьеве как о ширме, за которой будет действовать «полномочное», как сказал член думы Гольдберг, Учредительное собрание.

– Не бойтесь, товарищи, мы 1 января опять появимся, – звучало в речи Гольдберга.

– Слышу! – раздался глухой и злобный ответ.

Приговор Потанина

Много было потрачено времени на то, чтобы убедить Директорию в необходимости упразднения думы без бутафорского заседания. Доводам членов Сибирского правительства Авксентьев не верил. Но он не внял и всегда честному и трезвому совету Потанина.

В разгар споров о судьбе думы седой старец, член думы и первый председатель первого правительства, Областного совета, опубликовал в «Сибирском вестнике» большую и полную живого интереса записку, представляющую из себя обоснованный обвинительный акт против думы и социалистов-революционеров.

Авторитет Г.Н. Потанина и некоторые интимные подробности о деятельности Якушева, сообщенные в записке, делают небесполезным приведение из нее некоторых цитат.

«При самом незначительном государственном понимании, – говорится в записке, – Сибирская областная дума должна была бы не оспаривать у Совета министров верховных прав и без шума сойти с политической сцены. Но большинство думы отнеслось к этому иначе.

Вся обстановка внешней и внутренней работы думы вела к государственному перевороту.

После указа о перерыве занятий думы и принудительного возвращения думской делегации из Иркутска президиум думы принял меры к информации томского представителя чехословаков доктора Глосса. С другой стороны, находившийся в Омске И.А. Якушев по прямому проводу также просил доктора Глосса вмешаться в конфликт думы с правительством. Такие же меры были приняты для осведомления чешского генерала Сырового. Ко времени арестов И.А. Якушева, В.М. Крутовского и М.Б. Шатилова чехословацкие войска были достаточно информированы президиумом думы, и притом в том неверном смысле, что инициатива государственного переворота исходит от министра финансов И.А. Михайлова и товарища министра А.А. Грацианова. Вследствие такой информации чехословацкими военными властями был отдан приказ об аресте И.А. Михайлова и А.А. Грацианова. Получив свободу, председатель Сибирской областной думы И.А. Якушев, по его собственному заявлению, «поставил себя под защиту чехов».

Большинство думы представлено партией эсеров. В программе этой партии областничество занимает второстепенное место агитационного значения. Самое главное, так сказать, сердцевина программы эсеров выходит за пределы местных интересов. Партия эсеров действует во всероссийском масштабе. Как таковая она стремится к захвату центральной государственной власти для осуществления своей программы в пределах всего государства.

С самого начала великой Февральской революции партия эсеров захватила в свои руки и центральную власть, и местное самоуправление. Интеллигенцию привлекал к этой партии благородный боевой пафос, проявленный ею в борьбе с царским самодержавием.

Многомиллионное крестьянство шло за этой партией, соблазняемое аграрным большевизмом, которого так преступно много в тактике ее вождей, вроде В. Чернова.

Местные эсеры с первых шагов деятельности Временного Сибирского правительства стремились подорвать его авторитет. Краевой орган партии ежедневно подвергал беспощадному бичеванию деятельность правительства, не брезгуя даже явным натравливанием на него населения. Из этой же среды местных эсеров в официальный орган самарского Комитета членов Учредительного собрания была передана информация о том, что Временное Сибирское правительство ведет реакционную политику, что оно оставлено демократическими элементами и т. д. Один из видных представителей этой партии, находясь на высоком посту, информировал самарский Комитет по прямому проводу, надо полагать, настолько неблагоприятно для Временного Сибирского правительства, что на требования последнего