VZ. Портрет на фоне нации - Дмитрий Львович Быков

Реплика насчет исторического единства Каина и Авеля оказалась пророческой. Британский посол в США Дейм Карин Пирс заметила: «Видно было, что все пошло как-то очень не так». Сентябрьские учения «Запад», по наблюдениям Пентагона, оказались намного масштабнее прошлогодних. В сентябре американское разведывательное сообщество пришло к однозначному выводу, что к вторжению готовятся всерьез.

Второго — третьего ноября в Москве провел переговоры директор ЦРУ Уильям Бернс — он прилетал по личному поручению Байдена с единственной (тщательно скрываемой) целью: дать понять высшим должностным лицам России, что Америка в курсе планов по Украине и не склонна считать их отвлекающим маневром. «Я говорил с Путиным по секретному телефону, — вспоминал Бернс в феврале 2023-го. — Он был тогда в Сочи, в самоизоляции на новой волне ковида. Разговор был странный, но очень прямой. Я изложил все, что поручил мне президент. Он ответил давно знакомыми обвинениями в адрес Украины и выразил твердую уверенность, что России удастся навязать ей свою волю. Круг его советников сильно сузился, так что некоторые из них были слегка удивлены моей информацией о его планах. Я уезжал в уверенности, что он принял решение. Окно возможностей для влияния на ситуацию закрывалось — по крайней мере, он так это видел; без возможности влиять на Украину он не мог считать себя сильным лидером. Он видел, что Меркель уходит, а Макрон отвлечен собственными выборами. На обратном пути я позвонил из самолета Зеленскому. Он выслушал меня очень внимательно и трезво». Впрочем, 2 ноября Зеленский встречался в Глазго (на конференции по климатическому контролю) с Томом Салливаном, заместителем руководителя Госдепа, и получил предупреждение о том, что Россия готовит широкомасштабное вторжение. Госсекретарь Блинкен вспоминал, что «Зеленский принял эту информацию стоически».

Третьего декабря в попытке остановить войну американская разведка отважилась на беспрецедентный шаг — слила в Washington Post подробную карту начала боевых действий, как они рисовались по совокупности данных; «в Вашингтоне было семь утра, в Москве — три часа пополудни, и приятно было думать, что в окружении Путина многие будут этой ночью плохо спать», — не без злорадства рассказывает Эмили Хорн, пресс-секретарь Совета национальной безопасности. Москва не отреагировала, и в Вашингтоне приступили к разработке санкций.

В середине января Зеленский был проинформирован, что вторжение неизбежно. Впрочем, как подчеркнул Бернс, украинская разведка тоже действовала отлично, и никаких иллюзий насчет возможности избежать столкновения у Зеленского не было; он предупредил американцев, что обращаться к нации с предупреждением пока не намерен, чтобы не создавать паники. Американцы предупредили о трех стадиях путинского плана: десантный бросок на Киев, захват аэропорта Гостомель, попытка захватить или выдавить из страны Зеленского и установить марионеточное правительство. Десятого февраля американское консульство в Киеве закрылось, большая часть союзников эвакуировалась, остальные переехали во Львов.

(За пять дней до этого мы с женой получили в Киеве американскую рабочую визу; 21 февраля я должен был начать работать в Корнелле. Документы на визу мы успели подать 5 января, месяц их рассматривали, наконец мы получили сообщение, что можем приехать за паспортами. Неделю мы провели в Киеве, навещая тамошних друзей. Большая часть киевлян уверяла, что вполне готова к войне, но не верит в нее. Тогда я убедился, что подготовиться к войне нельзя. То есть когда по тебе реально начинают стрелять ракетами, ты понимаешь, что никакая умозрительная готовность — хотя бы она базировалась на самых точных разведданных — не имеет ничего общего с реальной войной, с пониманием, что лично тебя собираются убивать. Две недели спустя, буквально накануне войны, мы звонили в Киев уже из Штатов. Там продолжали готовиться и не верить. Юлий Дубов, в девяностые правая рука Березовского, а ныне политэмигрант и писатель, живущий в Лондоне, — человек весьма информированный и обладающий с тех самых девяностых обостренным чувством опасности, — предупредил меня: в двадцатых числах в Шереметьеве будет давка, лучше улететь двадцатого.

Утром 24 февраля Маша Старожицкая и ее дочь позвонили мне из Киева. Они хохотали. Нормальная нервная реакция: мы созванивались ежедневно, и на следующий день никто уже не смеялся.)

II. Канун

Пятнадцатого декабря 2021 года Путин предъявил НАТО свой ультиматум: через голову Украины он обращался именно к Североатлантическому блоку, и прежде всего к Америке. Требования были резкие и заведомо невыполнимые: долгосрочные гарантии отказа НАТО от любого продвижения на Восток, отказ от решений Бухарестского саммита НАТО 2008 года о том, что Украина и Грузия станут членами НАТО, как противоречащих обязательству лидеров всех государств — участников ОБСЕ — «не укреплять свою безопасность за счет безопасности других»; официальный договор о неразмещении США и другими странами НАТО ударных систем вооружений, создающих угрозу России, на территории соседних с ней стран, как входящих, так и не входящих в альянс.

Двадцать шестого января Штаты передали в МИД РФ письменный ответ, который Путина предсказуемо не устроил: «Мы не увидели адекватного учета трех наших ключевых требований, касающихся недопущения расширения НАТО, отказа от размещения ударных систем вооружения вблизи российских границ, а также возврата военной инфраструктуры блока в Европе к состоянию 1997 года, когда был подписан основополагающий акт Россия — НАТО», — заявил он на пресс-конференции после встречи со своим единомышленником, венгерским премьером Орбаном. Семнадцатого февраля послу Америки в России Салливану вручили российский меморандум: «Констатируем, что американская сторона не дала конструктивного ответа на базовые элементы подготовленного российской стороной проекта договора с США о гарантиях безопасности. Проигнорирован пакетный характер российских предложений, из которых намеренно выбраны „удобные“ темы, которые, в свою очередь, „перекручены“ в сторону создания преимуществ для США и их союзников». Далее МИД — ровно за неделю до вторжения! — уверял: «Никакого „российского вторжения“ на Украину, о чем с осени прошлого года заявляют на официальном уровне США и их союзники, нет и не планируется, поэтому утверждения об „ответственности России за эскалацию“ нельзя расценить иначе, как попытку оказать давление и обесценить предложения России по гарантиям безопасности». Тут же приводились обычные для российской риторики аргументы: в Киеве произошел государственный переворот, в Крыму состоялся законный референдум, на Донбассе идет гражданская война.

Все было понятно — по крайней мере, тем, кто хотел понимать; обещания не вторгаться в Украину не стоили той бумаги, на которой были растиражированы. Это понимали в Штатах. Это знал Зеленский. С середины февраля в Киеве и его окрестностях началась масштабная эвакуация — увы, не столь масштабная, как следовало. Вопрос о том, в