История средних веков - Николай Алексеевич Осокин

Папа Стефан III не сочувствовал этому замыслу. Он не мог допустить примирения двух соперников, вражда которых была так необходима для него. В случае их примирения римский первосвященник становился жертвой лангобардов и простым епископом Рима. Папа удивлялся в своем послании столь необдуманному союзу Карла; он писал ему, что изумлен его родственным союзом «с коварным, ужасным и зловонным народом лангобардов, которые не могут даже считаться народом, которые прокляты Богом и внесли в мир неправду». Далее он напоминал Карлу, что отец его завещал ему считать врагов Св. Петра своими собственными врагами.

Впрочем, испуг папы был напрасен: Карлу надоела Дезидерия. Он развелся с ней с легкостью, когда ему понравилась другая женщина, отправив Дезидерию к ее отцу в Италию. Понятно, как усилилась вследствие этого вражда к франкам со стороны лангобардского короля. Он стал поддерживать права на франкский престол двух малолетних детей Карломана.

Войны с саксами-язычниками. Сначала Карл был отвлечен саксонской войной. Надо заметить, что войны, которые вел Карл Великий, не походили на прежние, предпринимаемые с исключительной целью грабежа. Это были войны систематические, обдуманные в широком смысле этого слова, предписанные известной необходимостью. Саксы и славяне, как неисправимые язычники в глазах христианина Карла, заслуживали истребления. Саксы и прежде были в постоянных войнах с франками, но при Карле эта вражда приняла религиозный, а потому и фанатический характер. Вместе с язычеством саксы сохранили много старины. Они еще помнили Одина и не признавали короля. Их защищали храбрые вожди. Они делились на три народа, а каждый народ — на три кастовых сословия; у них не было раздела земель. Вестфалы жили на левом берегу Везера, остфалы на нижней Эльбе, а энгры на север от них. Пользуясь прежней слабостью, франкского государства, вестфалы подошли к берегам Рейна и грозили Австразии и Кельну. Где только они появлялись, там исчезали всякие следы христианства.

Против них счел своим долгом выступить Карл. Эта война увлекла Карла далеко от галльских пределов; она ввела в круг франкской политики всю среднюю и даже часть Восточной Европы. В 772 г. Карл пошел на столицу саксов, Эресбург. На высокой горе, где был построен замок, в вековой дубраве, стояло знаменитое древнее капище с идолом Ирмансула. Это было недалеко от знаменитого Тевтобургского леса, где, как известно, были некогда истреблены римские легионы. По преданию, в память этой победы в капище Ирмансулы хранился каменный столб, памятник торжества Арминия над римлянами. Франки овладели Эресбургом и три дня жгли капище со священным лесом. Но до победы было еще далеко. Испуганные саксы заключили мир с тем, чтобы снова начать войну. Франкам предстояло сделать еще семнадцать походов в Саксонию; война тянулась тридцать три года (772–804), при сильнейшем ожесточении с обеих сторон. «Трудно исчислить, — говорит Эйнгард, — сколько раз побежденные саксы со слезами просили мира и сколько раз с поспешностью они нарушали свое слово; вообще трудно решить, к какой религии они имели более склонности — к злым ли духам или ко Христу. Не проходило года со времени объявления войны, чтобы саксы не успевали обнаруживать своего непостоянства»[66].

Конечно, саксы, обещая креститься, исполняли условия мира только для вида. Затем вспыхивал прежний фанатизм; католические священники обращались в бегство, а христианские храмы горели. Укрепления, построенные Карлом, не могли одерживать восстания.

Во главе оппозиции стоял Видукинд; он был душой, борцом умиравшей языческой Германии. После десяти лет борьбы он не покорился Карлу. В Дании и Скандинавии у него всегда были покровители. Карл не мог занимать пределов Саксонии большими силами, и, лишь только он удалялся, как снова вспыхивало восстание. Карл и его вожди никогда не могли отыскать своего противника; он всегда успевал скрыться. Раз саксы в 882 г., изъявив внешнюю покорность, изменнически разбили войско, проходившее по их стране; скоро повсюду запылали церкви. Тогда Карл снова явился в Саксонию; он обдумал страшную месть. Видукинд бежал, саксы были разбиты. Карл вытребовал зачинщиков, и четыре с половиной тысячи голов скатились с эшафота в один день. Но и эта жестокость не отстранила дальнейшего движения. Правда, в 785 г. Видукинд сам явился к Карлу с покорностью и принял крещение; с ним крестились все саксы; но еще двадцать лет продолжалась война. Только в 806 г., когда десять тысяч саксов были Высланы Карлом с берегов Эльбы в Галлию, тогда только саксы, «отказавшись окончательно от злых духов, приняли христианство и составили один народ с франками»[67].

Надо удивляться изворотливости Карла. Он поспевал всюду: бил саксов, шел на арабов, потом на славян. Последняя славянская война, по Эйнгарду, относится в 789 г. Интересна XII глава в «Жизни Карла Великого» Эйнгарда, где этот повествователь говорит о славянах: «Sclavi по-нашему называются Vilzi, а по-своему, по-славянски, Welatabi. В походе против них вместе с другими народами следовали также и саксы в качестве союзников, хотя они притворялись в своем расположении, потому что ободриты оскорбляли их набегами, от которых не могли быть удерживаемы одними приказаниями. От западного океана на восток тянется залив; длина его неизвестна, а ширина не превышает нигде ста тысяч шагов (здесь имеется в виду Балтийское море). Тут, по берегам этого залива, живет много народов: даны, свеоны, которых мы называем норманнами. Они занимают северные берега и все принадлежащие к нему острова. Но восточные берега (очевидно, юго-восточные и южные) населяют славяне, аисты (т. е. эсты, о которых упоминает Тацит), а также и другие различные народы. Между ними первое место занимают велатабы, которым в то время король объявил войну». За один поход Карл так укротил славян, что в другой раз они не считали удобным при его жизни поднимать восстание.

Под конец своего царствования Карлу снова пришлось вести войну. Он совершил поход в Паннонию, где жили остатки гуннов и аваров. Может быть, там укрывались саксы и славяне, находя себе ресурсы для войны против Карла. Эта война продолжалась восемь лет. Франки произвели здесь страшные опустошения. Эйнгард говорит, что в эту войну в Паннонии не осталось ни одного человека, а места, где стояли шатры кагана, превратились в пустыню. Ни одна война не окупалась так блистательно. В шатре кагана франки нашли несметные богатства, накопленные веками. «До того времени, — говорит Эйнгардв XIII главе, — франки считались бедными, а теперь обогатились. Во дворце кагана они приобрели столько золота и серебра, как никогда прежде, и то, что те незаконными войнами добыли от других народов, по