Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

Фридман и его бизнес-партнер Петр Авен, который когда-то тесно сотрудничал с Путиным в Петербурге по схеме «сырье в обмен на продовольствие», вели себя тихо и всеми способами демонстрировали лояльность режиму, в то время как Ходорковский развил бурную деятельность и на политическом поприще. Через «Открытую Россию» он перечислял деньги на благотворительность, старался привить подросткам принципы демократии и открывал летние лагеря, учредил в Москве школу для детей погибших на службе военных. Незадолго до объявления о сделке между ЮКОСом и «Сибнефтью» он публично заявил о своих политических амбициях, пообещав, что покинет ЮКОС, когда ему исполнится сорок пять. Это должно было случиться в 2007 году — перед президентскими выборами 2008 года. Казалось, что это сигнал о его желании баллотироваться.

Ходорковский вел также переговоры с думскими лидерами о возможности трансформации России в парламентскую республику. Подобный шаг позволил бы расправиться с фатальным, по мнению многих критиков, недостатком политической системы страны — с чрезмерной концентрацией власти в руках президента. Система, в которой президент управлял страной через указы, появилась в 1993 году в результате жесткого конфликта между Ельциным и парламентом. Переход к парламентской республике лишил бы президента основных исполнительных полномочий, а управление передал бы избранному парламентом премьер-министру. Сейчас Ходорковский утверждает, что эти переговоры шли при полной осведомленности Путина и с его согласия. Он говорит, что целью было не ущемить власть Путина, а создать более сбалансированную систему после того, как тот после установленных конституцией двух сроков пребывания в должности президента уйдет. Но многие считали, что Ходорковский одержим мегаломанией и сам нацелился на место премьер-министра.

Как и другие магнаты, Ходорковский спонсировал политические партии в Думе. Это активно поощрялось главой администрации президента Александром Волошиным и его заместителем Владиславом Сурковым. Они надеялись, что это поможет трансформировать коммунистов в буржуазную партию левого толка. Однако зрело и определенное беспокойство: некоторым казалось, что практика Ходорковского зашла слишком далеко. Он тратил десятки миллионов долларов на поддержку коммунистов и две либеральные партии — «Яблоко» и «Союз правых сил». Два исполнительных директора ЮКОСа возглавляли списки кандидатов от коммунистов, а один из бизнес-партнеров Ходорковского — сооснователь группы «Менатеп» Владимир Дубов — уже победил на выборах в декабре 1999 года и руководил влиятельным думским комитетом по бюджету и налогам.

Степень влияния Ходорковского на парламент становилась для власти проблемой. Ситуация стала критичной в мае 2003 года, когда ему удалось заручиться голосами депутатов и заблокировать усилия Кремля по реформированию нефтяного сектора — эти реформы были призваны реструктурировать экономику и впервые вывести ее из чрезмерной зависимости от нефтяных доходов. Быстрорастущие мировые цены на нефть — с 12 долларов за баррель в 1998 году до 28 долларов в 2003-м — способствовали стремительному заполнению государственной казны и выплате внешнего долга. Однако рост цен на нефть одновременно обусловил рост зависимости России от нефтегазовых доходов, необходимых для наполнения бюджета и экономического роста. В 2003 году нефтегазовые доходы составили 20 % ВВП, 55 % всех экспортных доходов и 40 % всех налогов. Согласно отчету МВФ, зависимость России от мировых цен на нефть увеличилась в пять раз по сравнению с августом 1998 года, когда был объявлен дефолт. Именно тогда стало очевидно, что благосостояние страны не может быть привязано к мировым ценам на нефть. По утверждению МВФ, если бы цены на нефть откатились к 12 долларам за баррель, страна потеряла бы 13 миллиардов долларов, то есть 3 % ВВП.

Россия критически зависела от мировых цен на энергоносители, которые не могла регулировать. Либеральное крыло правительства Путина искало выход из этой ситуации. В эпоху Ельцина, когда кризисы следовали один за другим, правительство не могло заниматься ослаблением этой зависимости: налоговых сборов катастрофически не хватало и ему требовались любые источники денежных средств. Но теперь цены на нефть взлетели, и либеральная фракция, возглавляемая министром финансов Алексеем Кудриным и министром экономики Германом Грефом — оба работали в Петербурге одновременно с Путиным, — решила, что в условиях стабильности и роста можно заняться реструктуризацией экономики. В начале февраля 2003 года Греф анонсировал повышение налоговой ставки на доходы нефтяной промышленности, а полученные средства предполагалось направить на развитие высоких технологий и оборонного сектора.

Правительство считало необходимым поднять налогообложение для нефтяной промышленности через введение более высоких экспортных пошлин и налогов на пользование природными ресурсами. Ходорковский отчаянно сопротивлялся. В мае его людям в парламенте удалось отразить первую попытку введения налогов на добычу полезных ископаемых, однако Греф и Кудрин восприняли это как личную обиду. По словам близкого к Кудрину банкира, до этого момента они намеревались защищать Ходорковского от жаждущих расправы спецслужб. Но тот не только разрушил планы либералов, но и уничтожил все аргументы в свою защиту.

— Он стал крупнейшим инвестором в Думе, — сказал банкир. — Он спонсировал половину Думы. И, честно говоря, это уже пугало. На его стороне выступили не только связанные с бизнесом депутаты, но и старые коммунисты, сумасшедшие националисты, антисемиты, либералы и консерваторы. Вся эта безумная разношерстная компания единогласно проголосовала против увеличения налогов. Кудрин вызвал его и сказал: «Миша, ты все испортил. Нельзя покупать государственные органы. Есть люди, которые хотят поднять налог до девяносто процентов. Нужно было соглашаться». Знаете, что он ответил Кудрину? Он сказал: «Ты меня за кого принимаешь? Иди к черту. Я тебя уволю».

Греф и Кудрин понимали, что ситуация патовая, а Ходорковский, как утверждал банкир, ее только усугубил. Вдохновленный результатами голосования, он начал обзванивать кандидатов на должность премьер-министра и говорил им, чтобы те согласовывали свои планы лично с ним.

— Он говорил им, что голосование показало, насколько велико его влияние в Думе. Он сказал, что теперь имеет право выбрать следующего премьера.

Ходорковский отрицает сам факт подобных звонков. Однако через несколько недель в прессе появились сообщения о том, что он является лидером «опасной» группировки прозападных олигархов, стремящихся подорвать президентскую власть, взять под контроль парламентское большинство и превратить страну в парламентскую республику с номинальной ролью президента. В материале подробно описывались последние действия Ходорковского, что определенно должно было усилить паранойю людей Путина. Деятельность этой группы олигархов была названа «антинациональной». Их имущество было зарегистрировано в офшорных зонах и не подпадало под юрисдикцию государства: «Олигархи осознанно или бессознательно апеллируют к ресурсу других государств как гарантов их интересов на политико-экономическом пространстве России. Можно констатировать, что олигархи, завершив первичную приватизацию основных объектов национальной экономики, перешли к своего рода приватизации политико-властного пространства России».

Этот материал полностью соответствовал