Бог, человек, животное, машина. Поиски смысла в расколдованном мире - Меган О’Гиблин

соглашалось, что самая коварная и неразрешимая проблема – инкубационный период между заражением и госпитализацией, когда человек, сам того не зная, являлся носителем и распространителем вируса, – могла быть устранена с помощью простых методов отслеживания, уже применявшихся в наших технологиях. Эпидемиологи с восторгом отзывались о гонконгской модели, в которой для отслеживания местоположения людей использовались данные с карточек общественного транспорта, – этот способ получил название «наукастинг», или «прогнозирование в реальном времени». Специалисты по анализу данных утверждали, что поисковые запросы в гугле можно использовать для отслеживания случаев вируса и выявления новых симптомов (несмотря на то что подобные эксперименты не смогли предсказать пик заражения гриппом 2013 года). Возникла целая индустрия, продававшая инструменты для контроля над заболеваемостью школам: инфракрасные камеры, фиксирующие температуру, «умные» пропуска, Bluetooth-маячки, приложения для отслеживания контактов.

Разумеется, сторонники этих технологий уверяли, что собранные данные полностью анонимны и анализируются только в совокупности, что собирающие их агентства будут фиксировать лишь местоположение, а не имя или лицо. Тот факт, что местонахождением наиболее «уязвимого контингента», как правило, оказывались бедные районы (и что некоторые предлагали устанавливать над ними «постоянное наблюдение»), преподносился как возможность улучшить условия жизни в этих сообществах. Проблема, по мнению ряда экспертов, заключалась не в том, что жителей районов, за которыми и так ведется пристальное наблюдение, будут еще чаще проверять и допрашивать, а в том, что существующие географические данные слишком расплывчаты и многие устройства не позволяют с точностью отслеживать местоположение пользователей в рамках защиты конфиденциальности. «Большинство наших инструментов для картографирования вспышек заболеваемости недостаточно детализированы, – говорит Марк Гуревич, заведующий кафедрой здоровья населения в медицинской школе Нью-Йоркского университета. – Во многих городах разница в пару кварталов или в несколько сотен метров может оказаться критической».

Кажется, никто не задумывался о возможных пределах этого скрупулезного стремления к точности; можно лишь предположить, что целью было создать нечто вроде демона Лапласа – сверхразум, который будет знать положение каждой частицы (и каждого патогена) во Вселенной и поэтому сможет предсказать все, что произойдет в будущем. Или, возможно, что-то вроде кальвиновского Бога – существа, которое знает судьбу каждого человека, но при этом отказывает самим людям в знании или доступе к этой информации. Тем временем в других уголках интернета восхищались пророческими способностями ясновидящей Сильвии Браун, которая в своей книге «Конец света», вышедшей в 2008 году, предсказала, что примерно в 2020-м «по всему миру распространится тяжелое заболевание, похожее на пневмонию». После того как Ким Кардашьян Уэст опубликовала соответствующий отрывок в твиттере, книга, которая много лет не переиздавалась, попала в список бестселлеров Amazon.

Только тогда я вспомнила: моя подруга-поэтесса ведь тоже это предсказывала. Разве не так она описывала свое виде́ние – глобальное событие, которое начнется именно в это время и изменит весь ход будущего? Я тут же отправила ей электронное письмо. Я писала, что она предсказала эту катастрофу точнее, чем кто-либо из власть имущих, и что ей следует подумать о том, чтобы использовать свои способности на благо общества. Подруга ответила мне в тот же день. Казалось, она немного обиделась, что мне потребовалось столько времени, чтобы связать пандемию с ее предсказанием. Хотя, может быть, она просто устала и была подавлена, как и все мы. Проблема с подобными катастрофами, писала она, не в отсутствии дальновидности или пророческого чутья. Власть имущие располагали всеми нужными прогнозами, но не смогли вовремя принять меры. Пандемия, писала моя подруга, – это «целиком и полностью результат человеческих ошибок», вызванных равнодушием, жадностью, глупостью или некомпетентностью. В том письме много говорилось о будущем; оно было длинное, и я не могла не заметить, что ее тон стал более фаталистичным, чем годом ранее. Она писала, что это первое из многих испытаний и бед, ожидающих нас в ближайшем будущем, и что Земля не умирает, а очищается. Люди хорошенько порезвились – она имела в виду историю разрушений и катастроф, которой давно пора было положить конец, – но все изменится к лучшему, когда нас не станет, а планета снова будет принадлежать термитам и грибам. «Человечество, – писала она, – и есть настоящий вирус».

С этим трудно поспорить. Произведенные человеком разрушения были очевидны и становились масштабнее с каждым днем. Но все же я не знала, чего боюсь больше: продолжения человеческих ошибок или того дня, когда система станет настолько эффективной и автономной, что человеческие ошибки и сами люди перестанут иметь значение. Я вспомнила об этих мыслях несколько дней спустя, читая статью об Илоне Маске – одном из самых активных противников ковидных ограничений и человеке, который однажды назвал человечество «биологическим загрузчиком» для искусственного интеллекта. «Загрузчик» – это компьютерный термин, обозначающий минимальную строку кода, используемую для запуска компьютера. Это крошечная, незначительная программа, и ее единственная цель – инициировать более крупные и сложные программы. Если искать аналог в биосфере, самая элементарная последовательность генов – простейшая строка кода – вероятно, принадлежит бактериям, от которых произошла вся жизнь.

Если мы смиримся с тем, что наши машины неизбежно опередят нас по мощности и интеллекту, они наверняка будут относиться к нам именно так – как к чему-то бесчувственному и вызывающему смутное отвращение, как к сбою в работе их механизмов. Мы и сами уже начали говорить о себе в подобных терминах: это видно из таких выражений, как «человеческая ошибка» или «человеческий фактор», которые толкуются по-разному: как ошибка, характерная именно для людей, а не для машин, или как ошибка, приведшая к результату, не предусмотренному заданным алгоритмом. Мы – вирус, призрак, вселившийся в машину, баг, замедляющий работу системы, которая работала бы лучше без нас – во всех возможных смыслах.

* * *

В какой-то момент тем летом я сняла с полки свой томик «Братьев Карамазовых» и впервые со времен своей учебы в колледже прочла его от корки до корки. Отдельные фрагменты перечитывала много раз за эти годы – особенно спор о божественной справедливости между Иваном и Алешей; эта моральная драма до сих пор не утратила для меня своей мощи. В этот раз она снова поразила меня с той же силой – я вспомнила о своем гневе на Бога, который допустил такие страдания, и о своей убежденности, что Иван был прав, что роман каким-то образом подтверждал его правоту, хотя это противоречило убеждениям автора. Я упомянула об этом в разговоре с другом, который, как и я, вырос в фундаменталистской среде, но сохранил веру, хотя и давно отошел от фундаментализма. Он ответил, что тоже любит этот роман и ему было бы интересно выслушать мои соображения. Я сказала, что Достоевский, сам того не замечая, вложил в Ивана слишком многое от самого себя и озвучил свои сомнения его