Беженцы - Боб Мур

хотели получить дешевую иностранную рабочую силу, переманивая рабочих-иммигрантов с шахт. Профсоюзы также настаивали на регулировании миграции, чтобы защитить французских рабочих, но их роль в новом механизме регулирования была в основном неформальной. Иностранцы, самостоятельно зарабатывавшие на жизнь, должны были обращаться за удостоверениями личности в Министерство юстиции. На практике государственные служащие не следили за экономической деятельностью этих иностранцев, а выдача вида на жительство самозанятым основывалась исключительно на соображениях правопорядка, в то время как иностранные рабочие подвергались экономически обоснованному административному контролю за их доступом в страну и мобильностью на французском рынке труда. Однако, судя по всему, трудностей с получением удостоверения личности не возникало, и даже контроль иностранцев со стороны полиции был мягким. Более того, надзор за иностранными рабочими со стороны малочисленной трудовой инспекции был абсолютно неэффективен.

На практике растущее вмешательство государства в расселение иностранцев и их профессиональные возможности в этих либеральных западноевропейских странах ограничивалось в основном вновь прибывшими. Либеральные государства освобождали иностранцев от положений иммиграционного законодательства после нескольких лет проживания с временным видом на жительство. Затем им предоставлялся постоянный вид на жительство, разновидность полноценного статуса резидента, что ставило иностранцев в правовом отношении почти на одну ступень с гражданами страны.

Экономический национализм и депрессия в 1930–1932 годах

К 1930 году политика в отношении немецких мигрантов стабилизировалась во всех западноевропейских государствах, и их число в этих странах увеличилось. Наиболее благоприятной для иммиграции была политика Нидерландов. Важность экономически возрождающейся Германии для благосостояния голландской экономики диктовала свободное перемещение рабочей силы через границу. Это было подкреплено дополнительным соглашением от 17 октября 1930 года, в котором оба правительства договорились не препятствовать заграничному трудоустройству своих граждан.

Как только в Европе начался экономический спад и выросла безработица, протесты против иностранцев на рынке труда стали обычным явлением. В 1931 году швейцарский и бельгийский законы ограничили профессиональные права иммигрантов, а в Швейцарии проживание иностранных рабочих стало зависеть от наличия разрешения на работу. Срок действия такого разрешения часто ограничивался годом или менее, а продление не было автоматическим. В 1932 году Люксембург обязал как рабочих, так и самозанятых подавать заявления на получение разрешения на продолжение трудовой деятельности. Во Франции обеспокоенность количеством иностранных рабочих спровоцировала принятие закона, дававшего министру труда полномочия устанавливать квоты на долю иностранцев, занятых в определенных секторах экономики. Лоббисты представителей свободных профессий в Бельгии и Франции, и особенно медиков, смогли добиться почти полной защиты от иностранных «коллег», даже если те получили свою квалификацию в университетах этих стран.

Нидерланды оставались в стороне от растущего рестрикционизма, и хотя введение Бельгией требований о выдаче разрешений на работу вызвало определенные трения, голландцы отказались от прямых ответных мер или принятия собственного законодательства, помня о количестве голландских мужчин и женщин, все еще работающих в Бельгии и Германии. Голландские власти также стремились сохранить нормальные отношения с двумя своими основными торговыми партнерами. Несмотря на ряд протестов внутри страны, правительство не верило, что массовое увольнение иностранцев приведет к соразмерным выгодам для голландских рабочих. Тем не менее начиная с 1931 года контроль за новыми иностранными работниками был ужесточен. Например, домашнюю прислугу просили предоставить вызов от работодателя. Сначала это требование было введено на основных железнодорожных маршрутах из Германии, но вскоре было распространено на все другие пункты пересечения границы, а после марта 1933 года вызов работодателя необходимо было заверять печатью соответствующего начальника местной полиции, чтобы гарантировать его подлинность и честность подписавшего его лица.

Политика в отношении беженцев до 1933 года

В 1920-е годы самой многочисленной группой беженцев в Западной Европе был примерно миллион подданных бывшей Российской империи, бежавших за границу в годы Гражданской войны в России и после нее. Политические соображения – международная симпатия к этим беженцам и ожидаемая роль, которую они будут играть после восстановления «законности» в России, а также чувство ответственности за остатки армий, когда-то поддерживаемых Западом, – означали, что Франция, в частности, была готова принять русских, позволив им покинуть ненадежное убежище, которое они нашли в странах, граничащих с большевистской Россией. Это великодушное отношение имело и важное экономическое значение. Тысячи русских беженцев, находившихся в балканских и турецких лагерях, согласились помочь в восстановлении разрушенных регионов Северо-Восточной Франции, став, таким образом, важным дополнением к истощенной рабочей силе. На протяжении 1920-х годов Франция в целом была гораздо более гостеприимна к беженцам из России, чем другие страны. После краха немецкой валюты в 1923 году русские эмигранты массово бежали из Германии (своей первой страны убежища), чтобы поселиться во Франции. К 1930 году там было зарегистрировано 65 000 русских и 63 000 армянских беженцев. Меньшее число русских и армян можно было также найти в Великобритании, Бельгии и Швейцарии, а также в Нидерландах, Люксембурге и Дании.

Число других идентифицируемых политических беженцев в Европе в 1920-е годы было относительно небольшим. Итальянцы, спасавшиеся от фашизма, нашли убежище во Франции, Бельгии и Швейцарии. Прибывали также венгры, испанцы и поляки, но поскольку большинство из них были левыми политическими изгнанниками, их не особенно приветствовали. Однако потребность в рабочей силе в Западной Европе на протяжении большей части 1920-х годов приводила к тому, что те, кто был вынужден бежать из своей страны из-за политических взглядов, могли найти безопасное убежище без особых проблем. Во всех семи странах с теми, кто мог считаться беженцами, на практике обращались в соответствии с законодательством об иностранцах. По большей части это законодательство использовалось только для того, чтобы не допускать в страну тех, кто считался политически нежелательным либо был неимущим или бродягой. До этого момента не было никаких оснований или необходимости рассматривать принцип убежища отдельно от принятых и действующих законов об иностранцах.

В Великобритании, где нуждающиеся «беженцы» были прямо освобождены от исключения в Законе об иностранцах 1905 года, это положение было отменено драконовским Законом об ограничении иностранцев военного времени 1914 года, который в измененном виде продолжал действовать и в мирное время. Он давал Министерству внутренних дел огромные полномочия по регулированию приема и проживания иностранцев, а также лишил «беженцев» какой-либо неявной защиты. Таким образом, после Первой мировой войны беженцы нигде не были защищены законом. Убежище было лишь привилегией, предоставляемой суверенными государствами, у которых не было никаких юридических обязательств перед заявителями. Тем не менее европейская традиция предоставления убежища все еще имела значение. Беженцы могли обратиться к административным органам с просьбой о предоставлении гуманитарного исключения из иммиграционных правил. В некоторых странах в формах, которые заполнялись иностранцами по прибытии на границу, было