«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939–1941 годы. Книга 4 - Михаил Николаевич Алексеев

к первым мероприятиям Америки и Англии, вызванным новой японской внешней политикой. Ни введение [США] эмбарго на железо и сталь, ни открытие бирманской железной дороги [Великобританией для снабжения режима Чан Кайши], ни тем более мобилизация американского тихоокеанского флота и отзыв американцев из Восточной Азии не смогли поколебать Японию в ее движении вперед по новому внешнеполитическому пути».

Как следует из статьи Рихарда Зорге, в японской внешней политике произошел «чрезвычайно радикальный» поворот, который характеризуется изменением ее «территориально-целевой установки» и сменой «потенциального противника»:

– центр тяжести японской экспансионистской политике переместился с северной части азиатского континента на южные районы Тихого океана, включая омывающие Китай моря;

– традиционная враждебность к России и СССР утратила свою актуальность, более того в интересах Японии развивать добрососедские отношения с северным соседом;

– все более обостряется столкновение интересов Японии с Америкой и Англией, которые продолжают ощущать себя в роли властителей «великоазиатского пространства», что неминуемо ведет к применению Японией силы против своих бывших «традиционных союзников» на Дальнем Востоке.

«Рамзай» не только предвидел последующее развитие событий, но и пытался придать им нужное направление, желая не допустить военного столкновения Японии с СССР. И насколько это было возможно стремился способствовать развитию событий в нужном русле – экспансии Японии на Юг.

Статьи доктора Зорге внимательно читали и в Берлине, и в Токио. Одним из первых он произнес слово «Сингапур» и указал на то, что эта английская военно-морская база является «символом англо-американской враждебности». Сингапур стал символом движения Японии на Юг и не только.

Военно-морские интересы Великобритании на Дальнем Востоке были прикованы к Сингапуру. «Англичане, уверенные в том, что Сингапур являлся основным пунктом в обороне Малайского барьера, а, следовательно, и Британской империи, считали, что в случае падения Сингапура все пути через Индийский океан к Австралии и Новой Зеландии будут отрезаны. Они очень настаивали на том, чтобы США выделили свой Тихоокеанский флот для обороны Сингапура»[279]. Свою просьбу англичане аргументировали тем, «что в связи с необходимостью вести наблюдения за Средиземным морем», Великобритания не в состоянии направить свои боевые силы в Сингапур[280].

США сомневались в значении Сингапура и отвергали требование Великобритании. Американцы настаивали, «что Сингапур не являлся важным стратегическим пунктом для обороны Малайского барьера или имперских коммуникаций, что Сингапур не может быть защищен в случае захвата Японией аэродромов в Индокитае, расположенных от него в пределах действия бомбардировочной авиации, и что выделение кораблей Сингапуру или пополнение Азиатского флота за счет ослабления Тихоокеанского флота дало бы Японии возможность уничтожить флот США по частям»[281].

В конце концов англичане согласились в случае войны с Японией послать шесть крупных кораблей для обороны Сингапура – при условии, что «военно-морской флот США поможет британскому флоту в наблюдении за Средиземным морем». Это соглашение отпало само по себе, когда неожиданное нападение на Перл-Харбор изменило всю обстановку[282].

В конце 1940 года своими публикациями и через Отта Зорге доводил до Берлина мысль, что переломить создавшуюся в Европе патовую ситуацию можно было путем начала военных действий на Дальнем Востоке. В Германии было достаточно сторонников такого подхода, и высказанные идеи попали на плодородную почву. Вот что говорил Зорге в ходе допросов в тюрьме Сугамо: «Немцы были уверены, что японское нападение на Сингапур привело бы к сокращению британских военно-морских сил в Средиземном море и Атлантике, что позволило бы Германии осуществить вторжение на Британские острова»[283]. И еще по этому поводу: «Ситуация в Германии, должно быть, такова, что настоятельно требует японского участия в войне против Британии… Германия уже решилась на войну против России и не могла позволить Англии получить передышку»[284].

12 ноября Зорге сообщил о положении Чан Кайши и его правительства со столицей в Чунцине и высказал ряд рекомендаций. Информация была собрана им в ходе поездки в Китай: «Я с континента возвратился. Имел разговор с многими интересными людьми. Я утверждаю, что японцы надеются принудить Чунцин с помощью немцев и уступок СССР в отношении японской политики в Китае к подчинению. Однако эти надежды японцев абсолютно никаких оснований не имеют. Чунцин чувствует себя сейчас сильнее, чем раньше. С другой стороны, я мог наблюдать среди японских офицеров и населения растущие затруднения в проведении японцами политики в Китае. Возвратившись в Японию, я установил и здесь наличие тех же течений. Основные японские требования концентрируются на Сев. Китае, нескольких морских баз на побережье Южного Китая и некоторых экономических привилегиях.

Мнение посла ОТТа, что растут настроения избавиться от безнадежного положения в Китае. Видимо, Мацуока, начальник штаба Сугияма и даже Итагаки близко примыкают к этому течению. Это означает, что прежние требования о том, чтобы красные отказались от своей нынешней политики в Китае сейчас более бессмысленны, чем были раньше, и было бы неверным и опасным, если эти старые требования японцев оказались бы объектом переговоров между японцами и СССР».

12 ноября начался официальный визит Молотова в Берлин.

В тот же день Зорге сообщил: «В связи с поездкой Молотова в Берлин Мацуока заявил германскому послу ОТТУ, что японцы надеются на помощь со стороны Риббентропа в японо-советских переговорах по вопросу о пакте ненападения. Мацуока подчеркнул, что японцы, безусловно, хотят заключение этого пакта, но они ожидают, что красные не выдвинут каких-либо требований уступок. Мацуока опасается, что внутренняя политическая оппозиция сможет использовать подобные уступки со стороны японцев СССР в борьбе против правительства Мацуока и Коное за заключение ими пакта 3-х держав».

13 ноября в ходе беседы Молотова с Риббентропом был затронут и вопрос советско-японских отношений. «Министр [Риббентроп] говорит о том, что он всегда проявлял интерес к отношениям между СССР и Японией. Он не знает, может ли он спросить у Молотова о состоянии этих отношений. Со слов Молотова он понял, что имеются признаки, что эти отношения будут улучшаться более быстрыми темпами. Он располагает информацией, что в Японии придают значение заключению пакта о ненападении с СССР. Он не хочет вмешиваться в эти дела, но считает, что может быть полезно переговорить по этим вопросам. Может быть, выявится необходимость посреднического влияния Германии. Он помнит слова Сталина, что азиатов он, Сталин, знает лучше, чем Риббентроп. Но он, Риббентроп, знает, что Япония готова к соглашению с СССР на широкой основе. Если удастся заключить пакт о ненападении, то Япония хотела бы в широком масштабе урегулировать все висящие в воздухе вопросы советско-японских отношений. Японцы его ни о чем не просили. Но Риббентроп говорит, что им получены сведения, что японское правительство в случае