Три путешествия к Берингову проливу - Лев Борисович Хват

меня к Берингову проливу. Впервые я попал сюда, двигаясь из Москвы на восток; теперь — следуя из советской столицы на запад. Кольцо кругосветного путешествия замкнулось на границе двух миров.

XVII

Самолеты вернулись в Фербэнкс. На трех обследованных с воздуха направлениях не было обнаружено никаких следов «Н-209». Редактор прибежал с новой сенсацией: Маттерн летит на «Локхиде» для участия в поисках. «Пейпер» напоминал читателям, что в свое время Леваневский оказал дружескую услугу Маттерну, доставив его из Анадыря на родину, и теперь благодарный американский пилот намерен «вернуть долг».　

Джемс Маттерн не пользовался популярностью на американском Севере. Одни критиковали пилота за шумиху, поднятую им по поводу своего кругосветного перелета, который оборвала авария на Чукотке; другие подозревали в нем авантюриста, умеющего ловко использовать «паблисити». В широковещательных интервью Маттерн обещал обследовать с воздуха всю область между полюсом и американским побережьем, говорил о чувствах, будто бы объединяющих всех летчиков мира, и еще очень много высокопарных слов; разумеется, заверял Маттерн, он движим самыми бескорыстными побуждениями и сознательно идет на риск　

Мы еще не знали, что участие в поисках экипажа Леваневского «благородный и бескорыстный» Маттерн обусловил солидным гонораром и ухитрился уже выцарапать аванс под будущие подвиги. Советские дипломаты в Вашингтоне отчетливо представляли себе, что он типичный частный предприниматель- одиночка, который рад случаю заключить выгодную сделку, но его предложения участвовать в поисках не отвергли.　

Маттерн с шиком опустился на фербэнксском аэродроме. Его «Локхид» был утехой репортеров. Хвост, расписанный цветными полосами, напоминал бока зебры; на фюзеляже была воспроизведена оранжево-голубая карта Тексаса и нарисованы огненные стрелы, а на носу кричащими красками изображен ковбой, укрощающий вздыбившегося мустанга.　

У летчика оказалось одутловатое и бледное лицо начетчика-баптиста и угодливые жесты провинциального бакалейщика. На нем был кремовый комбинезон с дюжиной лазоревых вышивок «Джимми Маттерн», размещенных в самых неподходящих местах. Склонив голову и почесывая правой рукой левое ухо, он исподлобья глядел на Сеттльмайера, по бокам которого стояли, как телохранители, борзые репортеры. Маттерн диктовал им:　

— Я буду счастлив помочь моему другу Леваневскому и его экипажу. Я не забыл, как четыре года назад он прилетел за мной в район Анадыря. Я решил осмотреть арктические льды, где мог опуститься самолет. Я надеюсь, что…　

Репортеры не отрывали перьев от блокнотов. Им и не снился такой «флеш». Это была «свежинка» высшего сорта. Положительно, в Фербэнксе открылась эра сенсаций. Редактор потирал морщинистые ручки: «Дела!..»　

Беляков познакомил Маттерна с планом поисков. Четыре советских тяжелых самолета направляются из Москвы на остров Рудольфа, откуда будут совершать полеты в район предполагаемой посадки «Н-209». Ледокол «Красин» идет Чукотским морем к мысу Барроу. Советский пилот Задков перелетел через Берингов пролив на Аляску и обследует побережье. Из Уэллена ожидается летчик Грацианский…　

Маттерн не слушал. Он повернулся к краснощекой девице, которая с кокетливой улыбкой протягивала ему кусок голубоватой ткани со звездами и полосами. Из-за спины мисс выскочил лоснящийся Бабби и ловко отодвинул ее на второй план. «Торговая палата города Фербэнкса счастлива продать… я хочу сказать — счастлива принять известного укротителя воздушных прерий…» Президент запнулся, но продолжал трепетным голосом: «Это знамя, сшитое пальчиками очаровательной мисс Сондра, — он помахал девице кошачьей лапкой, — будет сопровождать вас в царство белых медведей…» Маттерн с умильным видом тискал мохнатую тряпицу и столь усердно прижимал ее к животу, что две бумажные звездочки отклеились. Репортеры кинулись поднимать серебристые эмблемы…　

Исчезновение советского самолета на пути от полюса к Аляске взволновало фербэнксских горняков. Явилась делегация рабочих с трогательным предложением открыть добровольный сбор средств для финансирования поисков. Эти семейные люди сами едва сводили концы с концами. Пришлось отговаривать их, объясняя, что Советский Союз сам сделает все необходимое для розысков экипажа воздушного корабля.　

— Чего только не пишут американские газеты о вашей стране! — говорили рабочие. — Но мы то знаем, как в Советском Союзе дорожат человеком. У нас помнят, что сделало ваше правительство для спасения людей парохода, который раздавило льдами у берегов Сибири…

Летчик Фред Хенсон телеграфировал из Нома:

«Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне за любой помощью, которую я способен оказать для спасения русских пилотов. Готов лететь, не стесняясь временем и безвозмездно».

Хранитель местного музея, бойкий и расторопный старичок явился с фантастическим проектом: отправиться во главе пешей партии с мыса Барроу по льду «как можно дальше на север». Он по три раза в день предлагал свой план с различными вариантами, пока о затее не проведала его супруга, особа весьма строгого нрава, после чего старикан больше не появлялся.　

Оживились мелкие аферисты. Из Джюно пришла радиограмма, подписанная неведомой личностью по имени Меир Кадеив:

«Через двадцать четыре часа после моего переезда в Фербэнкс смогу открыть методами интуиции и дедукции местонахождение пропавших летчиков…»　

Связь работала напряженно. Радиолюбители ловили в эфире незнакомые русские слова: ледокол, самолет, горючее, смазочное, погода, карты, север… Легендарный «Красин» крейсировал бо льдах северо-восточнее Барроу. Невдалеке от этого поселка опустился в лагуне двухмоторный гидроплан Задкова. В Коппермайн, на побережье Канады, прибыла летающая лодка «Консолидейтед», приобретенная советским посольством; арктический исследователь Губерт Уилкинс и канадский летчик Кэньон готовились стартовать в центральную Арктику. Четыре советских воздушных корабля приближались к Земле Франца-Иосифа. А красноречивый Джемс Маттерн продолжал отсиживаться в фербэнкеских барах и хвастать перед обывателями. Наконец, вылетел и он. «В этом полете я обследую район вплоть до семьдесят пятой параллели», — сказал Маттерн, садясь за штурвал. И вдруг нежданно-негаданно его «Локхид» спустя три часа оказался в Барроу. «Все ли у Маттерна благополучно?» — послал туда радиограмму Беляков. Из Барроу ответили. «Все в порядке. Что вас беспокоит?»　

Сеттльмайер осуждал наш скептицизм:　

— Не следует его подстегивать, пусть осмотрится. Маттерн заслуживает доверия и уважения, он настоящий джентльмен.　

Случилось так, что к нам попала книга «Как мы спасали челюскинцев», подаренная Клайду Армистеду в Москве. В этом сборнике, изданном три года назад, Леваневский, между прочим, описывал, как он перевозил Маттерна из Анадыря на Аляску: «Лечу на остров Лаврентия. Чувствую — кто-то сзади меня. Оборачиваюсь: Маттерн разглядывает приборы и, видимо, напуган, что приборов для ночного освещения нет. В панике он бежит в кормовое отделение… Механик над ним подшучивает, объясняет пальцами и печальной миной — дело плохо. Маттерн привязывается ремнем и предлагает механику сделать то же самое… Туман проходит, и открывается город Ном… Посадка была удачная… Маттерн упал и начал хлопать руками по земле…»　

Характеристика была не из блестящих. Но уж очень хотелось верить, что Маттерн