Элунея - 1ex0

Тезондаон, изыди!

Ещё одни часть саткара вырывается наружу и в жуткой агонии истлевает. Громадина обрушивается на Йимира, но его уже там нет, а лёгкий ветер уносит его душу прочь отсюда. Но саткар этот быстро смекнул, что да как, а потому в следующий миг из его тела вырвалось обильное красное пламя, которое опалило всю округу в пределах этого места. Не зря Лоира предупреждала своего сына, чтобы он не обращался ветром в землях магов огня. Вот теперь огонь обжёг его. Но не так сильно, как думалось. Несмотря на то, что пламя сопна отличается от пламени закта, и Йимир всегда думал, что в более опасную сторону, всё же урон, который нанесла сейчас именно эта стихия, был не такой уж ощутимый. Конечно, выйти из состояния ветра всё-таки пришлось, но смертельного в этом ничего не было. Стоило только Йимиру обрести плоть, как зверь тут же почуял его и накинулся. Третье имя Пенодегона прозвучало властным голосом, и огромная тварь лишилась третьей своей силы. Чтобы враг не добежал до чародея, камни, которые были вложены в пол, поднялись и объединились в огромные валуны, чтобы защищать мага земли. Саткар споткнулся о них и покатился кубарем. А, пока всё это происходило, ещё один дух огня покинул его тело – Логдозион. Но Барк умудрился в своём кувырке выровняться и схватить нахального чародея. Да вот только, само собой, это оказалось очередной обманкой. Вновь водяной двойник окропил плоть Барка, только теперь она зашипела, а сам саткар почувствовал подобие боли. Да, четвёртый дух огня, покинувший тело громадины, ещё немного ослабил его. Так что теперь вода имела на него хотя бы уж какое-то воздействие. Йимир также обратил внимание на его внешность. Чудовище было не таким устрашающим: рога были не такими ветвистыми, морщины на его морде разгладились, оскал сделался не таким злостным. И, кажется, его рост чуть уменьшился. Йимир обрёл водный облик и сделался невидимым, но у него появилась способность говорить:

- Как я тебя побил, а Барк? Может, давай ты мне скажешь своё настоящее имя, и я просто изгоню тебя одним махом? Так мы ещё долго будем тут возиться. Что скажешь?

Саткар стоял на месте, пытаясь либо вслушиваться, либо ощутить своего врага каким-то неведомым образом. Йимир тем временем продолжал:

- Помнишь, я сказал ещё в самом начале, что я потренируюсь на тебе? О, поверь, с каждым новым мгновением у меня рождается всё больше и больше идей, как мы можем продолжить сражение. Но и ты задумайся: с каждым духом, изгнанным из тебя, у меня остаётся всё меньше вариантов, а это значит, что…

Барк снова извлёк из собственного тела волну красного пламени, которая, как он думал, снова покажет ему чародея. Но ничего не произошло. Йимир сказал:

- Я так понял, ты не сдаёшься?

Чародей появился на мгновение и произнёс очередной приказ саткару, изгнав сущность Руиона, а после вновь исчез. В этот момент он заметил, что рога чудовища стали ещё меньше. Саткар было кинулся в атаку, но остановился, потому что Йимир в следующий же миг исчез. Но теперь бездействовать он не стал. Протянув руку к земле, он низверг на неё свою силу, после чего тут же образовалась огромная пентаграмма, из которой он выбрался в самом начале. Но вот только сейчас он не образовывал портал, а добавил к этому делу каких-то символом, так что теперь рисунок превратился в какую-то руну. Йимир наблюдал за процессом, и, когда символ был закончен, он ему даже показался очень знакомым. Казалось, ещё немного, и он вспомнит, что этот символ означает. Но нет, воспоминания ускользают, и не остаётся ничего. А Барк тем временем проводит что-то на подобии ритуала, так что пентаграмма наполняется силами, которые Йимир не может распознать. Ни с одним из четырёх магических направлений это не связано. И тогда его осенило, что это была пятая стихия. Но вот вопрос – а почему он её вообще ощущает? Разве дару действует так же, как и другие стихии? Если да, то почему Йимир не может распознать её? Если нет, то как он может чувствовать эту стихию? Также чародей заметили, что Барк не использует эфир для сотворения своей магии. Он использует собственные силы. Поэтому сын Талата даже не мог увидеть, какого цвета магическую силу берёт сопнар. Энергия, которая скручивалась вокруг пентаграммы, начинала воздействовать на всё поблизости. Всё, чего касался сопна, подвергалось изменению. Эти каменные руины начали выглядеть более зловеще. Стены покрывались грубыми наростами, из-за чего они больше напоминали какие-то скалистые образования. Ото всюду начали произрастать шипы. По поверхности этих образований как будто бы расползались вены, в которых текла как бы кровь. Но потоки сопна, проходя через тело Йимира, не имели вообще никакого воздействия, как будто бы это был безобидный ветерок. Йимир вообще ничего не ощущал. Барк долго так стоял, поддерживая свой ритуал. Скалистые образования всё продолжали нарастать, и больше ничего не происходило. Йимир не хотел рисковать своим здоровьем, чтобы попытаться понять, будет ли эта сила как-то воздействовать на его плоть, а потому продолжил находиться в недосягаемости для противника. Но вечным этот ритуал быть не мог. Наверное, саткар устал его поддерживать. Потому что, если бы он подумал, что Йимир погиб, то он наверняка понял бы, что не получил его душу, которую он так жаждал поглотить. Стоило этому кошмару завершиться, как и вся округа начала приходить в обычный вид. Из своей невидимой формы выбрался и Йимир. Сразу изгнав ещё один дух – Тирентона, - он заговорил:

- Барк-Барк, сколько ещё мне издеваться над тобой? Когда же ты раскроешь своё настоящее имя?

Взор презренных глаз устремился на сенонца. Сейчас саткар был размером с полтора уровня, а с рогами – два. Но всё равно он мог ещё смотреть на чародея сверху вниз. Скрывая отголоски агонии, которые он начал разделять вместе с духами огня, враг заговорил:

- Кто ты такой? Ни один сенонец, которых я поглотил, не мог подобного. Все они отдавали в пищу свои души, и никогда ещё не приходилось мне сражаться с ними так, как я борюсь теперь с тобой.

Йимир мог бы использовать этот момент для того, чтобы лишить Барка как можно большего количества духовных сущностей, что обитали в нём, однако его дерзкая сущность не позволяла ему свершить это. А он и не осознавал, что потворствует саткару,