Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий - Альманах Российский колокол

смешные и глупые положения, достаточно оказалось цепкого взгляда из-под рыжих бровей – и шпионка растерялась. Но здесь дело чуть не испортил Игорь, попавший в зал, где она танцевала, и влюбившийся в нее после первой же рюмки.

…Игорь действительно расслаблялся быстро и от девушек, и от рюмок.

В начале апреля он вернулся из госпиталя без правой руки. А уходил на фронт в середине сорок четвертого. Прибежал тогда домой радостный:

– Отпустили! Уломал!

– Игоречек! А бронь?! У тебя же бронь на заводе! – растерянно забормотала Марья Игнатьевна.

– Броня крепка, но мы не лыком шиты! – пропел в ответ Игорь.

Он уехал, а Марья Игнатьевна стала сохнуть. Невозможно представить, что еще могло в ней усыхать, но Игорь за пять месяцев прислал всего три письма, и результат был заметен. Правда, иногда заходила Зоя. Ей Игорь писал чаще, и она забегала к Марье Игнатьевне сообщить новости. Зоя была круглолицая, кареглазая и вообще какая-то такая, что на нее приятно было смотреть.

А в начале февраля пришло еще одно письмо от Игоря, из госпиталя.

Марья Игнатьевна начала читать, заплакала и дала продолжать чтение Юрке. Юрка читал громко, визгливо, волновался, что ли.

– «…Отняли руку правую», – торжественно зачитал он, и я удивился вслух:

– Кто отнял? Как отняли? – и тут же устыдился своей глупости. Можно было бы догадаться, хотя впервые услышал такое деликатное выражение, а то все – оторвало, отрезали.

Игорь приехал с заткнутым за пояс шинели рукавом. Марья Игнатьевна плакала, обнимала его и повторяла:

– Живой! Живой!

А мы таращились и ждали момента задать наиболее волнующие вопросы. Наконец я не выдержал:

– Дядя Игорь, а сколько немцев ты убил?

Он посмотрел на меня долгим взглядом:

– Ты уже учишься?

– Учусь! Первый класс оканчиваю! – похвастался я.

– Тогда сосчитай, сколько приходится на одного немца, если на троих я потратил две гранаты и полдиска автомата, тридцать шесть патронов.

– Столько всего на троих немцев? – удивился я.

– В кино меньше тратят? – усмехнулся Игорь.

– А орден тебе дали? – еще надеясь не разочароваться, спросил я.

– Ляпнул! Орден! – вклинился Юрка. – За трех фашистов и медали не дадут!

– Здорово вы, ребята, поумнели за истекший промежуток времени! – грустно сказал Игорь и неожиданно добавил: – А я вам подарки привез! Получайте! – Он зажал между колен вещмешок, ловко развязал его левой рукой и вытащил сверток. В нем оказались две пары длинных белых носков с резинками.

– Эх, забыл, как называются! Гофры вроде, – улыбнулся Игорь.

– Хорошие носки, длинные, в них тепло будет, – сказала Марья Игнатьевна.

– Это гольфы. Такие с короткими штанишками носят. Но у нас их нет, – вздохнула мама.

– Вот еще одна штука, стереоскоп называется. Это я запомнил. С картинками. Полюбуйтесь, вся свора здесь! – пригласил Игорь.

Картинок, двойных фотографий, было штук пятнадцать, почти на всех – немецкие парады.

– Это Геринг, – разъяснял Игорь. – А это Геббельс. А вот сам Гитлер.

Все столпились вокруг Игоря, ничего нельзя было увидеть. Потом по очереди стали молча смотреть в окуляры стереоскопа. Ни у кого не находилось немедленных слов. Моя очередь оказалась последней. Не могу точно сказать, что я ожидал увидеть, но уж, во всяком случае, не лощеных, благодушно улыбающихся типов в отлично сшитой форме. Геринг на площади о чем-то приятном беседует с генералами. Изображение объемное, будто Геринг вошел в нашу комнату и нагло ухмыляется толстой рожей, выпятив стянутое широким ремнем пузо.

– Старые фотографии! – сказала в этот момент мама. – Думаю, эти господа уже года полтора не улыбались!

И все зашумели, у каждого нашлось наконец нужное слово. Юрка твердил:

– Ух, гады сытые!

А я рассматривал следующую фотографию. Гитлер обращается с трибуны к рядам аккуратных мальчиков в коротеньких штанишках и… гольфах! Это уж было слишком! Я отбросил стереоскоп, схватил Игорев подарок и стал тыкать ему:

– Забирай! Не стану носить их! Пусть их фашистики носят!

Игорь оторопело посмотрел на меня. Потом засмеялся, одной рукой свернул гольфы в комок и, не вставая со стула, точно попал ими в мусорное ведро у двери.

С первых же дней Игорь дома не сидел, приходил поздно, почти всегда навеселе, иногда не ночевал. Прибегала Зоя, не заставала его, стала появляться все реже, хотя Марья Игнатьевна упрашивала ее заходить.

Марья Игнатьевна осмелела, стала наставлять Игоря:

– Женись на Зое! Погляди, какая невеста!

Игорь хмуро отмахивался:

– Нужен я ей такой! Скоро целенькие вернутся!

Я его не понимал. Лично я готов был жениться на Зое немедленно. И доказал это. На 1 Мая Зоя зашла поздравить с праздником. Мы пили сообща праздничный чай, Игорь – с водкой. Марья Игнатьевна усадила Зою за стол. Игорь не глядел на нее. Она потускнела, стала теребить косу.

Я встал из-за стола, достал из портфеля тетрадь, карандаш, вырвал лист и написал на нем крупно: «ЗОЯ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». Сложил лист и положил его перед Зоей. Она развернула его. Посмотрела изумленно на лист, на меня и засмеялась тихо и, честное слово, счастливо.

…А Игорь до чего дошел – влюбился в шпионку, и теперь вся операция висела на волоске. «Беда! Бе-да! Бе-да!» – подхватил кто-то мою мысль и, крича, приближался издалека. В комнате раздался шум. Я вскочил, услышал крик наяву и увидел в окно такое, что мне не могло и присниться.

По улице в исподнем бежал дед Малахов и, задыхаясь, кричал по складам:

«ПО-БЕ-ДА!»

Татьяна Рибер

Татьяна Рибер родилась в 1948 г. в г. Львове. В 1952 г. вся семья переехала в Ташкент (Узбекистан). В 1955 г. поступила в начальную школу № 143. Затем были школы № 10 и № 137. В 1965 г. окончила школу и поступила в Ташкентский государственный университет, на химический факультет, который окончила в 1971 г. В 1972 г. Татьяна с семьёй (мужем и двухлетним сыном) переехала в Израиль. Здесь, проработав три года химиком, окончила школу техников-чертёжников и тридцать четыре года отработала по этой специальности. В 2011 г. выпустила книгу басен «Найденные ассоциации».

Глас крови

Операция

Лее было шестьдесят восемь, когда ей понадобилась операция по замене тазобедренных суставов. Она долго сомневалась, пыталась делать магнитотерапию, массаж (благо в Израиле есть множество альтернативных методик лечения артрита), но наступил момент, и стало ясно: операция неизбежна. Она стала читать в Интернете статьи о новых методиках и нашла, что можно оперировать две ноги сразу. Всё закрутилось очень быстро: звонок к хирургу, консультация, а через месяц беготни с разными подготовительными анализами – операция.

Очнувшись, Лея увидела миловидную медсестру лет пятидесяти пяти – пятидесяти семи,