Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий - Альманах Российский колокол

наклонившуюся над ней. «Как вы себя чувствуете?» – спросила она так доброжелательно, что захотелось всё ей объяснить, где очень болит, а где всё онемело. Они как-то быстро нашли общий язык и в её дежурство разговорились. Времени у медсестры на разговоры немного. Её звали Лора, жила она в Ришон-ле-Ционе (город в центре страны), одна в четырёхкомнатной квартире. После операции Лея была очень слаба, и ей влили четыре порции крови, пока не поднялся гемоглобин. Через пять дней Лею выписали домой. Она ещё много спала, сны стали сниться каждую ночь и какие-то не такие, как раньше.

Она часто видела солдат в какой-то странной местности. Они лазили по крышам старых, ветхих зданий, с рацией и в очках ночного видения. Когда-то, в семидесятых, приехав в Израиль, Лея работала на предприятии, где разрабатывали такие. Прежде Лея никогда не видела подобных снов и невольно стала обращать на это внимание. Болела голова, гемоглобин был ещё недостаточно высок, и она объясняла всё своей слабостью. Через некоторое время сны прекратились и стали забываться.

Реабилитация шла своим чередом, и через два месяца Лея, оставив ходунки, стала гулять с палочкой. Как-то на автобусной остановке она заметила двух молодых солдат, и в эту же ночь перед ней во сне со всеми подробностями развернулась военная операция. Откуда-то Лея знала, что это 2006 год и ищут пропавшего израильского солдата, которого, по сведениям разведки, прячут где-то здесь. Уже утром поняла, что местность очень похожа на Хан-Юнес, который показывали по телевизору. Сны стали сниться почти каждую ночь, страха они не вызывали, но были полны такими подробностями: от обмундирования, планов операции до военных приборов, – что Лея стала их записывать. А потом появился «этот мальчик» – как она его называла – кудрявый, темноволосый, с лучистыми глазами и доброй улыбкой. Ему четыре года, для него обставляют комнату: диван-кровать тёмно-бордового букле, письменный стол и книжный шкаф под дуб. Лея часто видела «этого мальчика», иногда – ребёнком, иногда – подростком, но всегда знала, что это он. Сначала она рассказывала сны мужу, но, когда он предложил ей обратиться к психиатру, поняла, что это только ЕЁ СНЫ. Она долго думала, анализируя ситуацию. Сны не были ужасом, они ни в коем случае не были обременительны, это всё равно что сны из детства, где ты видишь себя или родителей. Лея твёрдо знала, что они начали сниться после операции, после переливания крови, и, прочитав соответствующую литературу, пришла к выводу: память крови существует и её сны этому доказательство. В Израиле все знают, что молодые солдаты «Цахаля» являются основными донорами, и она была убеждена, что одна из порций крови, перелитой ей после операции, была «этого мальчика». Она запоминала новые подробности, если они появлялись, и сразу записывала. Будучи уже пенсионеркой, Лея преподавала как волонтёр рисование и занималась лепкой, помогала с внуками – была очень занята, так что с безделием это явление связать было нельзя. Прошло ещё два месяца, и друзья пригласили Лею с мужем на свадьбу дочери в Ришон-ле-Цион. Народу было много, и вдруг за соседним столом мелькнуло знакомое лицо – Лора! Обе очень обрадовались, проговорили весь вечер. У Лоры всё было как раньше: работа, дом, редкие вылазки «в свет». Договорились встретиться, и уже через неделю они сидели в маленьком уютном кафе в Нес-Ционе (небольшой городок в центре страны). Разговор зашёл о приезде в Израиль, и они стали рассказывать, как это происходило у каждой из них. Оказалось, что Лора приехала вместе с мужем и четырёхлетним сыном в 1987 году. Муж сразу вышел на работу, Лора – тоже, а сын пошёл в сад, затем – в школу, был хорошим, весёлым мальчиком, занимался музыкой и спортом. Прекрасно окончил школу, а потом элитные войска «Цахаля» – Голани. Рони – так его звали – настоял, чтобы родители подписали разрешение, так как был единственным сыном. Домой он писал прекрасные, радостные письма, был очень доволен службой. В армии познакомился с девушкой, они стали встречаться, и всё было хорошо. Демобилизовавшись, он поступил в хайфовский технион, но… в январе 2009 года при операции «Литой свинец», когда было наземное наступление трёх бригадных групп на основе двух элитных пехотных бригад, «Голани» и «Гивати», был тяжело ранен и погиб уже в больнице. Вертолёт вывез его с поля боя, и было сделано всё, чтобы его спасти, но… спасти не удалось. Через год заболел муж – он обвинял себя в том, что подписал разрешение на службу в Голани, а ещё через год умер от рака. Лора осталась совсем одна, спасалась тем, что много работала. Женщины ещё долго сидели в кафе, о многом рассказав друг другу. Редко в шестьдесят с лишним лет завязывается крепкая дружба, но здесь это произошло. Они стали часто встречаться, и каждый раз обнаруживались новые общие интересы. Лора уже несколько раз была у Леи, каждый раз приглашая её к себе, и вот наконец Лея отправилась в Ришон-ле-Цион, по Лориному адресу. Как только она переступила порог, её охватило такое чувство, что всё здесь такое уютное и знакомое. Они пили чай, болтая о том о сём, а потом Лора сказала: «Идём, я покажу тебе фотографии Рони». Лора открыла дверь в комнату сына, и Лея чуть не потеряла сознание: прямо перед ней стоял диван-кровать тёмно-бордового букле. Возле двери – письменный стол, который она не раз видела во сне. На письменном столе в красивой рамке стояла фотография «этого мальчика».

Ей стало плохо, мысли метались, сердце так колотилось, что она ощущала его стук во всём теле. Как они распрощались, как добралась до дома, Лея не помнила. На что хватило сил – это добраться до кровати, и она провалилась в сон. Ей снилось, что Рони (теперь она знала, как его зовут) и ещё четверо солдат на военной операции, прочёсывают дом за домом какого-то арабского квартала. Чувство тревоги, опасности… Сзади что-то зашуршало, обострённый слух Рони уловил этот еле слышный звук, он обернулся и увидел араба с «узи» в руках… Всё – сон оборвался. Лея проснулась вся в поту, она понимала: это конец, она видела последние минуты Рони. Лея вскочила, её охватила настоящая паника: «Что делать? Должна ли знать всё это Лора? Как ей рассказать и нужно ли?»

Лея думала об этом всё время, каждую минуту и после двухнедельных колебаний позвонила Лоре. Она собрала все записи снов и поехала в Ришон. По телефону предупредила, что хочет поговорить и разговор будет долгим. Лея очень