Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер

А еще меня больше не тяготила ответственность за управление командой «Формулы-1», в которой работало более 200 человек, равно как и необходимость ежедневно объяснять всем подряд, почему у нас так плохо идут дела. Объяснять, не говоря всей правды и не вдаваясь в подробности моей продолжающейся борьбы с Джином в отношении инвестиций. Хотя я понимаю важность того, что такая мелочь, как правда, не должна мешать красивой истории, необходимость скрывать истинное положение дел долгое время от неглупых людей может оказаться весьма проблематичной. Я был абсолютно сыт по горло тем, что приходилось вешать лапшу на уши, но теперь все наконец закончилось.

– Может, пойдем домой? – сказал я Герти. – Мне нужно сесть и хорошенько все обдумать.

– Да, конечно, пойдем.

Когда 20 минут спустя мы оказались дома, мой разум, который, сколько я себя помню, по умолчанию придерживался позиции «стакан наполовину полон», начал работать с удвоенной силой. Помимо ощущения, что с моих плеч свалилась вся тяжесть мира, я почувствовал восторг от того, что меня может ждать впереди. Знаете, как говорится, когда закрывается одна дверь, открываются две, и чем больше я об этом думал, тем больше воодушевлялся и оживлялся.

– Ты уверен, что тебя устраивает такой исход, Гюнтер? – спросила Герти позже в тот же день. – Команда была всей твоей жизнью в течение 10 лет. Это много значит.

– Я не отрицаю, что Haas был частью моей жизни, – ответил я, – но в то же время ничто не длится вечно. Как я и сказал тогда в супермаркете, теперь я свободен. Свободен, чтобы быть отцом для Греты и мужем для тебя. Я сейчас осознал: отсутствие работы делает меня отцом-домохозяином! С ума сойти!

Не могу сказать наверняка, о чем подумала Герти, когда я произносил эти слова, но выглядела она очень встревоженной. Мы были женаты почти 30 лет, но все это время я проводил от трети до половины каждого года вдали от дома. Теперь бедняжка Герти столкнулась с перспективой того, что ее беспокойный и раздражающий муж будет находиться дома бо́льшую часть времени.

– Грета придет в восторг, – наконец произнесла она.

– Надеюсь. Когда мы ей об этом скажем?

– Когда полетим домой, – ответила Герти.

– Чтобы ей некуда было бежать, когда она начнет кричать?

– ГЮНТЕР!

– Прости.

Герти предложила пару дней не рассказывать обо всем Грете, потому что не была уверена в ее реакции. Не на то, что отец наконец-то сможет проводить с ней больше времени, а на новость о том, что я больше не руковожу Haas. «Ты же знаешь, какими могут быть дети, – сказала Герти. – Тебе хорошо известно, что она может забеспокоиться о негативной реакции или о том, что ей придется отвечать на множество вопросов».

Как Герти и предполагала, когда мы наконец сообщили Грете эту новость во время полета домой, ее реакция оказалась смешанной. Конечно, дочь была рада, что ее «старик», как она теперь меня называет, слава богу, чаще будет рядом. Но еще она волновалась по поводу того, что могли сказать ее школьные друзья. Однако через день-два ее опасения развеялись, и наступило счастье. Герти прекрасно понимала, что я не собираюсь сидеть дома каждый божий день (если бы собирался, она бы побежала просить вернуть мне прежнюю работу!), и нам всем оставалось только ждать грядущего.

– Я уже много лет не видела тебя таким, – сказала жена на следующее утро после нашего приезда домой в Северную Каролину.

– Каким таким?

– Твоя походка стала пружинистой, как раньше.

Я немного поразмыслил над ее словами и пришел к выводу, что «пружинистость» в моей походке, как выразилась Герти, вероятно, исчезла в 2020 году, когда начался ковид, посыпались остальные проблемы, а еще именно в то время отсутствие инвестиций начало оказывать на команду существенное влияние. До этого, несмотря на отдельные неурядицы, мы провели четыре года, принимая больше правильных решений, чем неправильных, и были конкурентоспособной командой. Нас уважали и к нам серьезно относились как в спорте, так и за его пределами. Учитывая всю ту чушь собачью, которую писали о команде на протяжении многих лет, в это трудно поверить. Но так оно и было.

Сейчас будет смелое заявление. Одной из главных вещей, удерживавших нас на плаву после 2020-го, когда я, по сути, сменил должность руководителя конкурентоспособной команды на профессию пожарного, чтобы тушить возникающие тут и там проблемы (как с точки зрения морального духа коллектива, так и с точки зрения его выдержки), стал «Гонять, чтобы выживать». Если бы не он, команда Haas не получила бы той любви, которую люди проявляли к ней в последние годы, и я точно знаю, что сериал имел большое значение. У нас были проблемы как на трассе, так и вне ее, но широкая публика хотела, чтобы мы выступали хорошо. Безусловно, это не могло заменить эффективность выступлений, но значительно облегчало дальнейшую борьбу.

Пытаюсь прикинуть, на какие вопросы вам бы хотелось получить ответы, прежде чем я закончу эту книгу. Полагаю, один из очевидных был бы таким: если бы я имел возможность вернуться в самое начало, поступил бы я по-другому? Ответ – да, поступил бы. Учитывая все произошедшее, я бы попытался найти больше внешних инвестиций, прежде чем создавать команду, а не надеялся только на одного человека и его кошелек. У Джина, очевидно, были свои мотивы, почему он перестал вкладывать в коллектив деньги, но это не отменяет того факта, что в итоге отсутствие инвестиций пагубно сказалось на результатах и, на мой взгляд, стало основной причиной, по которой команда испытывала трудности в последние годы. Все ли я сделал правильно? Конечно же нет. Можете думать что угодно, но я человек, а всем людям свойственно ошибаться. Я всегда старался изо всех сил, как старался бы каждый из нас.

К слову, то, что я только что сказал, не имеет ничего общего с «кислым виноградом[41]». Вы же знаете, это не в моем стиле. Дело в том, что, если бы я рассказал прессе обо всем происходящем, мы с Джином публично разругались бы, а это повредило бы команде. Кроме того, до недавнего времени я надеялся, что, возможно, однажды он передумает и снова начнет инвестировать. Скорее всего, мне следовало публично призвать его к этому, чтобы подтолкнуть к переменам. Чертова рефлексия. Порой она действует мне на нервы.

Полагаю, самый актуальный вопрос, который можно здесь затронуть, касается того, чем я могу заняться дальше в профессиональном плане. В