Подобие совести. Вина, долг и этические заблуждения - Георгий Игоревич Чернавин

conscientiae, nec iterum a conscientiae absolvitur ligamine per istam obligationem: et ita manet in eo duplex contraria obligatio. Quarum una, scilicet quae est ex conscientia, est maior, quia intensior; minor vero quia solubilior; alia vero e contrario. Obligatio enim illa quae est ad praelatum, solvi non potest, sicut conscientia erronea potest deponi».

129

Эта тема прекрасно разрабатывается в книге Ричарда Шенка; см. прежде всего раздел, озаглавленный «Perplexus supposito quodam. Notes on a Forgotten Key Concept in Thomas Aquinas’s Teaching about Conscience» (Schenk 2022, 40–82).

130

См.: «Тот, кто становится виновным, становится виновным также и в том, что послужило поводом к вине, ибо у вины никогда нет какого-то внешнего повода» (Кьеркегор [1844] 2017, 134).

131

Исходный пассаж из тома XLII гуссерлианы «Пограничные проблемы феноменологии: Анализ бессознательного и инстинктов. Метафизика. Поздняя этика (1908–1937)»: «Und evident im Sinn der Selbstgebung wäre nur das rein absolute „Sollen“ selbst, derart dass, wenn dieses herausgestellt ist in seiner evidenten Begrenzung, sich das aktuell gefühlte absolute Sollen danach richten und danach in seiner absoluten Sollenswahrheit begrenzen müsste. Diese Evidenz aber trägt in sich die Evidenz, dass hier geurteilt werden muss, was selbst nicht evident ist und je werden kann» (Husserl [1924] 2014, 194).

132

В розданных слушателям доклада handout’ах стояли два эпиграфа: «Внешнее восприятие – это постоянное притязание совершить то, что оно, по сути своей, совершить не в состоянии» (Husserl [1925] 1966, 3), и «Куда смотреть? Ведь во все стороны, вперед и назад, направо и налево, вверх и вниз, вширь и вглубь, разворачивается бестолковое пространство наших аритмических усилий и притязаний» (Рубинштейн [1986] 2015, 363). В первой часть доклада воспроизводятся три абзаца из параграфа «Тривиальные наблюдения (Гуссерль)» (см. выше) (прим. – Г. Ч.).

133

В похожем ключе Младен Долар спрашивает: «Is ethics about hearing voices?» (Dolar 2004, 83). В русском переводе: «Возможно, этика – это и есть слышание голосов?» (Долар 2018, 194) – скрадываются иронические обертоны. Более неформально такую постановку вопроса можно было бы перевести так: «Этика – это что, про голоса в голове, что ли?» (прим. – Г. Ч)

134

Вокруг этого вопроса строится раздел о даймоне/Недотыкомке главы «То, что я должен сказать» (прим. – Г. Ч).

135

Полная цитата будет такой: «Когда мы понимаем великое изменение, заступая в тот момент, когда единство человеческого существования более не состоит в его автономии, а обретается по ту сторону собственного Я, его законов – в Иисусе Христе. Формально это изменение точки единства имеет свои аналогию в секулярной сфере: если некий национал-социалист говорит „моя совесть – это Гитлер“ он тем самым пытается обосновать единство Я по ту сторону самого себя. Следствие этого – отказ от автономии в пользу некой безусловной гетерономии, что опять же возможно лишь том случае, если другой человек, в котором я ищу единство своей жизни, начинает функционировать в качестве моего избавителя. Это было бы разительнейшей секулярной параллелью, и тем самым разительнейшим противоречием христианской истине. Там, где Христос – истинный Бог и истинный человек стал точкой единства моего существования, там совесть формально остается зовом моего собственного бытия к единству с самим собой лишь формально – это единство больше не может осуществляться моей живущей Законом автономией, а только в общении с Иисусом Христом. Иисус Христос делается моей совестью – это означает, что я могу обрести это единство с самим собой только отдачей своего Я Богу и людям» (Бонхёффер 2013, 285–286) (прим. – А. Я.).

136

В этом контексте очень интересна написанная под руководством Гуссерля диссертация Аурела Колнаи «Der Ekel» (1929), где отдельный раздел посвящен «этической функции тошноты» (прим. – Г. Ч.).

137

Полагаю, что из этого контекста возможно более полно понять то, что в «Бытии и времени» Хайдеггер называет зовом совести. Зову совести отвечает понимание (eigentliches Rufverstehen), которое раскрывается как воля иметь совесть (Gewissenhabenwollen). Воля-иметь-совесть, как результат понимающего слышания зова и, в этом самом действии, послушания ему, обнажает для Dasein свободу быть виновным, как основание способности быть собственным образом. Бытие-виновным есть основание исходнейшей, собственной истины Dasein (прим. – Н. А.).

138

Эта новелла Кафки также упоминается в параграфе «Приостановить тезис Достоевского» в контексте поговорки «Была бы спина, найдется и вина» (прим. – Г. Ч.).

139

https://t.me/ohikovlg/295 – подкаст «Беседа».

140

Уже после этой беседы я встретил очень близкий по смыслу ход у Владимира Янкелевича: «Тот, кто провозглашает себя кем-либо, уже тем самым – Псевдо-, узурпатор. Говорят о Лже-Димитрии так, как будто существует настоящий. Однако настоящий столь же фальшив, сколь и лже-Димитрий, потому что, в конце концов, настоящий Димитрий является тем, кто он есть, только потому, что он претендует на подлинность. Все Димитрии – лже-Димитрии. Самозванец претендует на роль избавителя. В таких делах незаконный стоит законного. Все шарлатаны» (цит. по: Ямпольская 2011, 142).

141

В ленинградском фольклоре 1980-х похожая мысль формулировалась в виде: «Бодхисаттва-махасаттва, который знает, что он бодхисаттва-махасаттва, не есть подлинный бодхисаттва-махасаттва» (в ней советский ориентализм соединился с представлением, что некоторые вещи о себе самом/самой знать вредно) (прим. – Г. Ч).

142

См.: «Device: Over an ancient city is a winged heart, and over that an open book, encompailed with this motto, Cor rectum inquirit scientiam; the whole in a rich compartment. Imprinted in Louvaine by John Bogard at the Golden Bible, with privilege. Anno 1564» (Ames, Gough, Herbert 1790, 1608).