На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

уход за ними представляли немало труда и опасности для людей, назначенных к тому; однако смущений и затяжек не замечалось даже со стороны вольного ресторатора и вольного повара, а не только со стороны нашей команды. Про судового же священника и говорить нечего: он и ходил по судну с крестом, он и всячески утешал, и напутствовал раненых.

Хотя в броню крейсера не попало ни одного снаряда, но за нее в правый носовой каземат осколки залетали два раза, и оба раза ранило и убило несколько человек. Казалось бы, такое несчастье должно было расстроить офицера и команду, но, к удивлению, нисколько: осталось двое – стреляли вдвоем, остался один – стрелял один, пока не выручили помощники с противоположного борта.

То же самое случилось с 75-мм оружием выше каземата, где разорвавшийся японский снаряд развил в этом узком месте прямо огнедышащий вулкан от своих же осколков и газов, от взрывов наших собственных патронов в кранцах и беседках, от фейерверка английских ракет, случайно здесь оставшихся, и что же: еще люди мучились в агонии, а новая прислуга уже с азартом палила из орудия!

Незанятые люди должны были укрываться между казематами и за башнями, и это хотя спасло их от ожогов и осколков, но вместе с тем увеличивало число жертв от скопления кучи людей на узком пространстве. Когда снаряд разорвался в гальюне у правого каземата, то осколками и газами сбросило в погреб наши патроны, разбросало и поранило толпившуюся здесь команду, но никакой особенной паники не произвело, потому что горевших людей и погреб сейчас же залили, а раненых потащили к докторам. Один снаряд очень крупного калибра, разорвавшись в бортовых сетках, образовал громадный клуб огня, черного густого дыма, осколков своих, осколков от борта, подбросил очень высоко несколько коек, но людей за траверзом не тронуло.

Если бы знать о такой замечательной защите свободно подвешенных траверзов, то можно бы было попробовать накрыть ими борт, но всего лучше таких хрупких судов совсем не строить и никогда в бой не посылать. Пользы от них решительно никакой, а вред для государства неисчислимый. Если американская междоусобная война, китайская, испанская оказались недостаточно поучительными для беззащитных судов, то пусть хоть эта война укажет обратное. В одной скорости нет ни помощи, ни пользы.

Случаев, когда раненые оставались при исполнении своих обязанностей или после перевязки снова возвращались на свои места, было очень много.

Отдельных проявлений высокой храбрости и хладнокровия тоже было несколько. Так, у одной 6˝ пушки снаряд заклинился, не дойдя до места. Полезли за борт, чтобы выбивать его прибойником, и полезли в то время, когда сыпались кругом неприятельские снаряды.

Видя, что прибойник не помогает, догадались гильзу укоротить топором, и выстрелил ею упрямый снаряд. Гильза во всяком случае не полено и могла бы очень наказать дерзких смельчаков, но и пушке нельзя же молчать, когда неприятель на виду.

Если случались повреждения в орудиях, то их тоже немедленно исправляли.

Было еще такое происшествие: неприятельский снаряд на излете шлепнулся о палубу и стал по ней вертеться. Сейчас же нашелся человек, который его поймал, зажал руками между колен и потом преспокойно выбросил за борт. Часовой у флага пробыл на своем посту без смены все сражение, а за это время сбило и флаг, и самого его не раз обдавало горячими газами, осколками, водой, но он и флаг другой немедленно поднял и сам простоял до поздней ночи, хотя был слегка ранен.

Бог спасает смельчаков, но зато когда кончилось сражение, прекратились атаки миноносцев, явилось к утру облегчение от опасности, то все офицеры и вся верхняя команда поголовно свалились с ног и заснули, где пропало, богатырским сном. Остались бодрствовать адмирал, капитан да кое-кто из самой необходимой команды и офицеров. Если бы в этот момент явился вдруг неприятель, то, пожалуй, все эти богатыри предпочли бы вечный сон, а не жизнь.

Картонный крейсер «Олег» со своим многочисленным экипажем обязан своим двукратным спасениям в бою и на переходе до Манилы, конечно, воле божьей, а затем отличной машине и отличному составу механиков и машинной команды, которая там, в своей преисподней, валилась с ног от усталости, падала в обморок от чудовищной жары, но дела своего не покидала. Команда видела два тонувших японских судна и плывших матросов, которым для спасения бросали корзины.

Причины нашего жестокого поражения и легкого успеха японцев.

1) У японцев были подводные лодки, которые действовали во время сражения; у нас же их не было, хотя мы могли бы притащить их с собой, как притащили миноносцы.

2) У японцев было множество миноносцев, которые атаковали наши суда ночью; у нас же их было всего 9 штук, и то ими нельзя было воспользоваться, потому что мы были уже расстроены. Кроме того, у японцев были заведены мины, которые можно пускать с расстояний, не достигаемых лучами прожекторов, т. е. с кабельтовых двадцати. У нас же таковых не было.

3) У японцев было порядочное преимущество в количестве небронированных судов, вооруженных тяжелыми пушками; у нас же их было значительно меньше и при том со слабыми вооружениями.

4) У японцев боевая эскадра состояла из двух групп однородных, современных судов; у нас же она была разношерстная со старой и новой артиллерией, со старой и новой броней и разной скоростью и очень разной поворотливостью.

5) У японцев было по крайней мере на 7 узлов преимущества в скорости хода, что давало им возможность занимать выгодные положения по линии створа наших судов, а нам из-за этого постоянно уклоняться, вздваиваться и быть под ветром и под солнцем, которое все-таки иногда проглядывало через бывшую тогда мглу. Мы, после сделанного громадного перехода, имели много дефектов в наших механизмах, кроме того, у нас вообще постоянно лопались разные трубы, почему командующий эскадрой не мог решиться на ход более 9 узлов.

6) Японцы, несмотря на большую скорость, отлично соблюдали расстояния, потому что у них в машинах наставлены соответствующие приборы Ришара или Валесси; у нас же их не было, почему наши суда то очень растягивались, то набегали друг на друга.

7) Японцы, будучи у себя дома, сбросили все лишнее со своих судов, мы же, не заведя вовремя базы на юге Кореи, принуждены были тащить на себе массу лишних предметов и всяких запасов, почему сидели в воде гораздо глубже нормальной линии, а, главное, это все давало лишнюю пищу для пожаров.

8) Нас страшно стесняли транспорты; японцы же, конечно, их не имели.

9) Японцы, не рассчитывая действовать флотом слишком далеко от своих берегов, все-таки заказали суда с очень крупным водоизмещением. Мы