Муссолини. История одного диктатора - Альдо Каззулло

Представители Сопротивления требуют безоговорочной капитуляции в течение двух часов. Муссолини отвечает, что ему для решения достаточно часа. Вмешивается генерал Грациани, он недоволен. Грациани кричит, что лояльность и честь не позволяют принять такое решение без ведома немцев. Марацца отвечает, что немцы будут решать вопрос о капитуляции минимум 10 дней!

Муссолини уходит. Он не намерен возвращаться к кардиналу, более того, он насмешливо выпаливает: «Знаете, что он мне предложил? Покаяться в грехах!» На лестнице он встречает представителя Социалистической партии Сандро Пертини, и тот не узнает дуче. Иначе, как он позже заметит, тут же прикончил бы его.

Дальнейшие печальные события хорошо известны. На этой странице истории нет славы ни для кого. Возможно, именно поэтому и тут возникают загадки. Как облагородить конец человека, который всего лишь пытался спастись?

Дуче, за которым по-прежнему следует СС, садится в машину конвоя рядом с Бомбаччи. Тот слышит, как Бенито говорит: «Меня предали и итальянцы, и немцы». Клара следует за ним на автомобиле брата. В числе иерархов и их кортежа – членов семьи, сотрудников, любовников – едет и Грациани, которому это сойдет с рук. Дуче взял с собой дочь Елену Курти и горничную Марию Ригини. В его багажнике сумки, полные золота и денег.

Конвой прибывает в Комо, где уже ждет Ракеле с младшими детьми, Романо и Анной-Марией, но Муссолини не может или не хочет с ними встретиться. Это перепутье. Можно обогнуть озеро по восточному берегу в сторону Вальтеллины или по западному берегу в сторону Швейцарии, сопротивляться или бежать. Дуче выбирает Швейцарию. Перевал Кьяссо закрыт, но в Грандоле есть проход, хорошо известный сопровождающим: прошлой ночью они провели этим путем актрису Дорис Дуранти.

Клара теперь едет рядом с Муссолини в костюме авиатора и мотоциклетном шлеме. Он проводит с нею ночь в отеле, хотя дочь и спорит с ним о неразумности этого. В волнении дуче спотыкается о коврик, падает и ранит скулу.

На следующий день Муссолини, передумав, возвращается к озеру и присоединяется к группе из 200 немцев, направляющихся в Тироль. Бенито отказывается от машины и садится в броневик Паволини.

В Муссо конвой останавливают партизаны. Они готовы пропустить немцев, но не итальянцев. Лейтенант СС убеждает дуче надеть пальто люфтваффе, нацистской авиации, и надвинуть шлем пониже на лоб. На него надевают темные очки и дают в руки автомат для завершения образа. Но, вероятно, именно немцы его и сдают. Gh’è chì el Crapun («Это главный мошенник»), – говорит партизан Джузеппе Негри своему командиру Урбану Лаззари по прозвищу Билл. Немец просит оставить его пьяного товарища в покое.

Здесь версии расходятся.

Согласно самой распространенной, Билл трясет дуче: «Вы итальянец?» Именно тогда Муссолини вздрагивает: «Да, я итальянец».

Сам Билл в интервью Repubblica рассказывает по-другому: «Я окликнул его. Сначала – „Товарищ!“ Ничего, никакого ответа. Тогда я сказал: „Ваше превосходительство!“ Снова ничего. „Кавалер Бенито Муссолини!“ И вот это было как удар током».

Партизаны везут его в Донго. Союзники требуют выдать дуче им, партизанам эти требования кажутся лишней причиной поскорее его расстрелять. Коммунисты присылают из Милана Вальтера Аудизио, известного также как полковник Валерио. Он жесток: притворяется фашистом, пришедшим освободить Бенито; затем он доложил бессвязную фразу, которую Муссолини сказал ему: «Я знал, что меня не бросят. Браво! Я подарю вам империю!»

Муссолини застрелили в воротах его виллы вместе с Кларой, отвезли трупы на площадь Лорето, где 10 августа 1944 года чернорубашечники убили 15 партизан, и повесили обоих вверх ногами.

Было бы лучше судить дуче? Может быть. Было бы лучше отнестись к его телу с бóльшим уважением? Конечно да. Было бы лучше не выставлять его напоказ? На этот вопрос нам тоже придется ответить «да». В то время казалось необходимым, чтобы все знали – диктатор мертв. Впрочем, все равно возникла легенда о том, что на озере Комо был застрелен двойник, что это не тело дуче, что настоящий Муссолини сумел бежать в Южную Америку и рано или поздно вернется, как Наполеон с Эльбы…

Наконец, после 25 апреля наступила месть. Это короткое слово объединяет самые разные события: казни преступников; сведение личных счетов; убийства во имя идеологии.

Фигура Беппе Фенольо, чья фраза о партизане, «стоящем на последнем холме», открывает эту книгу, запомнилась очень многим. Фразу помнят и через сто лет после рождения писателя, который показывает участников Сопротивления прежде всего живыми людьми. Все верно, и у Фенольо всегда понятно, где добро, а где зло. Кроме того, в его шедевре «Частное дело» есть страшная страница, когда старый фермер Ланге говорит главному герою Мильтону, он же сам Фенольо: «Всех, вы должны убить их всех, потому что ни один из них не заслуживает меньшего. Смерть, я уверен, станет самым мягким наказанием для наименее плохих из них. Медсестер, поваров, даже капелланов – всех. Послушай меня, мальчик. Я могу называть тебя мальчиком. Я плáчу, когда мясник приходит, чтобы купить у меня ягнят. И все же я говорю, что вы должны их убить…»

Очевидно, это не совпадает с мнением Фенольо, который не предается никакой мести и даже голосует за монархию на референдуме. Но именно о мести думают там, где гражданская война была тяжелее всего. Именно так считают многие, чей дом был сожжен и кто испытал зверства фашистов на собственной шкуре. Это их не оправдывает, но помогает понять…

Прежде чем кто-то бросит обвинение в оправдании насилия, важно прояснить два момента.

Все, что творили фашисты с 1919 года по 25 июля 1943 года, остается, по сути, безнаказанным. Не только государственный аппарат, от судебной системы до полиции, от высшей бюрократии до вооруженных сил, довольно быстро становится аппаратом республиканского государства, невзирая на вопросы добра и зла, компетенций и ответственности. Происходит и кое-что похуже: у вождей фашизма, в том числе у тех, кто навсегда запятнал себя кровавыми преступлениями, после войны практически нет проблем. Даже у маршала Грациани, возглавлявшего коллаборационистскую армию.

Расплачиваются некоторые из тех, кто выбрал Сало, то есть нацистскую Германию, с последовавшими страшными событиями, в том числе преследованием и истреблением евреев. Часто они платят по справедливости. Иногда это целенаправленные акции, но в других случаях правосудие становится массовым, всеобщим, и оттого несправедливым. Происходят массовые убийства наподобие резни в Хиосе. И наконец, совершаются казни, на которые мы сегодня смотрим совсем другими глазами, нежели те, кто там был. В то время такие казни в основном кажутся справедливыми или как минимум неизбежными. Например, туринский федерал повешен на