Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов

Да и потом Голицын блистал мужеством, никогда не отсиживался за спинами своих солдат. Он имел обыкновение, как пишет современник, «идя навстречу неприятелю, держать во рту трубку, не обращая внимания на летящие пули и направленное на него холодное оружие». Михаил Михайлович отличился в сражении под Полтавой, а в 1714 г. стал героем завоевания Финляндии, добился нескольких важных побед над шведами, в том числе на море – в Гангутском сражении. Позже, в 1720 г., он, сухопутный генерал, одержал победу над шведским флотом при Гренгаме.

Голицын принадлежал к особому типу генералов русской армии, которых все любили: и солдаты, и офицеры, и начальство. Невысокий, коренастый, с темным от загара лицом, ясными голубыми глазами и породистым носом, он был у всех на виду. Его любили не только за отвагу, но и за «природный добрый ум, приветливое обращение с подчиненными», приятные, скромные манеры, что, как известно, среди генералов достоинство редкое. Да и сам Петр I высоко ценил Михаила Михайловича – какой же государь не любит полководца, из ставки которого никогда не улетает богиня Победы! Он называл Голицына так: «Прямой сын Отечества».

Мы почти ничего не знаем о его семейных делах: конечно, была жена, да и дети, но разве это главное в жизни истинного воина? Как пелось в старинной солдатской песне, «наши жены – пушки заряжены, вот кто наши жены!». Как и многие выдающиеся полководцы, князь Михайло Голицын был наивен и неопытен в политических делах и во всем слушался старшего брата – хитроумного Дмитрия Михайловича. Говорят, что израненный в боях фельдмаршал не смел даже сидеть в присутствии старшего брата – так его почитал… Близость к Дмитрию и сгубила Михаила. После прихода к власти императрицы Анны Иоанновны в начале 1730 г. и роспуска Верховного тайного совета, который возглавлял Дмитрий, фельдмаршал был изгнан из армии и в конце 1730 г. умер – я думаю, от тоски, ведь старый орел в клетке долго не живет.

«Время, время, время»

Позднюю осень сменила зима, и Петр отложил поход вниз по Неве до весны 1703 г. В ту зиму отряды Меншикова, как сообщала газета «Ведомости», нападали на мызы и деревни в окрестностях Кексгольма и захватили «простых шведов мужеска полу и женска 2000» человек. Уже с середины марта 1703 г. Петр был в Шлиссельбурге и спешно готовился к будущему походу. Он боялся упустить время, не хотел, чтобы шведы перехватили инициативу. 6 апреля он писал Шереметеву, что ждет его с полками и что «здесь, за помощию Божиею, все готово и больше не могу писать, только что время, время, время, и чтоб не дать предварить неприятелю нас, о чем тужить будем после»[42].

23 апреля армия Б.П. Шереметева от Шлиссельбурга двинулась вниз по Неве, по ее правому берегу, и вскоре подошла к Ниеншанцу. Комендант крепости Йохан (Иоганн) Аполлов прекрасно понимал, что силы сторон неравны. Уже в октябре 1702 г. он со своим гарнизоном в 800 человек изготовился к обороне: подготовил все 49 пушки цитадели, а 20 октября приказал поджечь город и казенные склады на берегу Охты. Но русские тогда не пришли, из Риги и Выборга помощи Аполлов не дождался, и 9 апреля 1703 г. он писал королю: «Как только лед сойдет с Невы, противник, вероятно, придет сюда со своими лодками, которых у него имеется огромное количество, обойдет крепость Шанцы и встанет на острие Койвусаари (Березового острова), откуда у него будет возможность препятствовать всему движению по Неве». А 26 апреля Аполлов уже доносил о действиях противника: «Около трех часов он штурмовал бастионы Пая и Сауна. После двухчасового сражения атаку русских отбили… В моем распоряжении 700 здоровых мужчин. Командира полка нет, я сам настолько устал, что меня должны сажать в седло, чтобы я мог проверять построения обороны. Я вижу сейчас, что они идут вдоль берега с развевающимися белыми флагами»[43]. После неудачного приступа войска Шереметева начали рыть апроши и ставить батареи, следы позиций которых, согласно Н. Цылову, сохранялись еще в 1705 году[44]. 28 апреля Петр I во главе флотилии лодок с гвардейцами проследовал вниз по Неве мимо Ниеншанца, с бастионов тщетно пытались огнем этому воспрепятствовать[45]. Так в самом конце апреля 1703 г. Петр в первый раз оказался в тех местах, с которыми впоследствии навсегда связал свою жизнь. Плавание вниз по Неве имело отчетливо разведывательный, рекогносцировочный характер – русское командование опасалось, как бы флотилия адмирала Нуммерса, базировавшаяся в Выборге, не подошла на помощь осажденному гарнизону Ниеншанцу. Поэтому Петру необходимо было знать о силах и расположении шведских кораблей. Лодки дошли до взморья, шведов видно не было, на Витсаари (Гутуевском острове) Петр оставил заставу из гвардейцев и на следующий день, 29 апреля, вернулся в лагерь под осажденным Ниеншанцем.

Первое морское сражение в устье Невы в 1703 г.

30 апреля русскими была предпринята попытка нового штурма, который гарнизон вновь отбил. Нужно согласиться с теми историками, которые считают, что взятие Ниеншанца было достататочно кровопролитным с обеих сторон. Впрочем, было ясно, что крепость обречена. Поэтому комендант Аполлов, исполнив свой долг, перед лицом этого подавляющего превосходства осадного корпуса противника (особенно после продолжительного, 14-часового обстрела и взрыва порохового погреба[46]), согласился на почетную сдачу. Это произошло 1 мая 1703 г. Согласно условиям капитуляции Аполлов на следующий день, 2 мая, вручил на серебряном блюде городские ключи фельдмаршалу Шереметеву и под барабанный бой вместе с гарнизоном, семьями солдат и офицеров, а также сидевшими в осаде горожанами, покинул крепость[47]. Русские вступили в крепость, был устроен праздничный молебен в Шлотбурге – так переименовал русский царь шведский Ниеншанц. Тогда же состоялся знаменитый военный совет, решивший судьбу Петербурга. Историк Г.Г. Приамурский считает, что между названием стоявшего у истоков Невы Шлиссельбурга («Ключ-город») и названием переименованного после взятия Ниеншанца Шлотбурга («Замок-город») существует устойчивая аллегорическая связь (ключ – замок)[48]. Впрочем, скорее всего, слово «замок» читалось с ударением на первом слоге.

Портрет героя на фоне города:

Фельдмаршал Борис Петрович Шереметев

Когда после очередной военной кампании Шереметев приезжал в Москву или в Петербург его приветствовали как никого другого из генералов Петра I – почти всю Северную войну он был главнокомандующим русской армии, ее старейшим фельдмаршалом! Боярин Шереметев всегда верой и правдой служил государю. Он воевал с турками, татарами, шведами, душил мятежи казаков и стрельцов. Крупный, даже