Журнальный век. Русская литературная периодика. 1917–2024 - Сергей Иванович Чупринин

О причинах еще будут спорить историки журнального дела. То ли сыграло свою роль несовпадение во взглядах осторожничавшего Залыгина, тяготевшего к консервативно-почвенническому вектору в литературной политике, и взглядах Стреляного и Виноградова, настроенных гораздо более радикально, – они, как рассказывает С. Яковлев, работавший тогда в редакции, – «торопили события, предлагали каждым очередным журналом „выстреливать“, делать его как последний». То ли дали о себе знать амбиции Виноградова и Стреляного, надеявшихся быть не всего лишь помощниками Залыгина в общем деле, но соредакторами «Нового мира».

В любом случае, как вспоминает Виноградов, – «очень быстро стало ясно, что Залыгин хочет из „Нового мира“ сделать такой академический „Наш современник“». Поэтому как только мы с Толей Стреляным поняли, что здесь идет сильный наклон в правую, такую русофильскую, «патриотическую» сторону (в кавычках), у нас вышел на одном из собраний довольно сильный конфликт по поводу того, как нам вести дела дальше, и какая структура управления должна быть. Мы предлагали несколько более демократический, что ли, так сказать, формат принятия решений по публикациям и так далее. Короче говоря, мы подали заявление вместе с Толей и ушли из «Нового мира», что было довольно скандально в то время[56].

Для прояснения событийного ряда уместно привести еще и свидетельство С. Яковлева о том, как 17 сентября 1987 года Залыгин на редакционном сборе рассказывал, какие наставления дал в ЦК Лигачев главным редакторам, <…> советовал не трогать в печати 30–40-е годы – грядет юбилей Октября, к празднику готовится исчерпывающий политический доклад. <…>

– Перестройку нельзя занести в план, это дело не на год и не на пятилетку, – подытожил Залыгин (то ли от себя, то ли словами Лигачева). <…>

И тут выступил Стреляный (весь красный, на крепкой шее вздулись жилы). О важности демократической процедуры и необходимости введения таковой в «Новом мире». Творческие вопросы решать голосованием, главному редактору – два голоса. Оставить одного зама, уравнять зарплаты. Номера журнала выпускать всем членам редколлегии по очереди, чтобы была конкуренция. Выработать позицию! <…>

Виноградов поддержал Стреляного и добавил кое-что от себя.

Залыгин, судя по моим тогдашним записям, ответил так:

– Лавры журнального реформатора меня не прельщают. Мы – не кооператив. Если мне однажды не хватит моих двух голосов, вам на другой день придется искать нового главного редактора. У меня мало времени, чтобы экспериментировать: годик поработать так, потом этак… Я отвечаю за журнал перед Союзом писателей. <…>

На другой день они с Виноградовым подали заявления об уходе[57].

А возвращения «Нового мира» к направленческим нормам, заповеданным Твардовским, не произошло. Конечно, в сражениях с командно-административной системой, в реформаторской риторике журнал Залыгина не отставал от других флагманов перестройки, и нельзя, листая подшивку за один только 1987 год, забыть темпераментные публикации В. Селюнина и Г. Ханина «Лукавая цифра» (№ 2), Л. Попковой (Пияшевой) «Где пышнее пироги?» (№ 5) или уже упомянутую статью Н. Шмелева «Авансы и долги» (№ 6). Однако в разгоряченных спорах между либералами-западниками и национал-патриотами журнал попытался выбрать промежуточную и умиротворяющую, «центристскую» позицию. Держался ориентации на христианскую демократию и норм либерального консерватизма, ни в чем, по завету о. Сергия (Булгакова), не сливаясь «ни с красной, ни с белой сотней», так что скорая на правеж радикально перестроечная критика «Новый мир» даже назвала «Нашим современником» для интеллигенции. Сгоряча, хотя, возможно, небезосновательно – реагируя не столько на публикации «Доктора Живаго» (1988, № 1–4), «Факультета ненужных вещей» (1988, № 8–11) и «Архипелага ГУЛАГа» (1989, № 8–11), сколько на антилиберальную риторику Солженицына, на написанные здесь и сейчас беловские «Кануны» (1987, № 8) и «Год великого перелома» (1989, № 3; 1991, № 3–4), прочтенные как книги о навязанном инородцами геноциде крестьянства, и в особенности на статью И. Шафаревича «Две дороги – к одному обрыву» (1989, № 7), уравнивающую коммунизм с либерализмом.

Если же говорить суммарно, то в выборе между ориентацией на традиции Твардовского в стратегии «Новом мире» победила ориентация на практику Косолапова – Наровчатова или, как с тех пор и до нынешних времен предпочитают говорить руководители издания, на уроки Полонского: с властями не враждовать, в оппозицию к ним не становиться, держась вот именно что художественности с ампутированным по возможности или, по крайней мере, не акцентированным социальным нервом.

И, естественно, держась духовности, прежде всего православной. Конечно, не с таким рвением, как журнал «Москва», где в это же время завели раздел «Домашняя церковь». Но следуя заветам русской религиозной философии начала XX века. И следуя принципам того, что будет названо просвещенным консерватизмом.

В том числе и в плане эстетики, что на первых порах вызывало внутриредакционные конфликты, выплескивавшиеся, случалось, и на журнальные страницы. Один лишь, зато выразительный и в своем роде исключительный пример: в третьем и четвертом номерах за 1993 год был опубликован постмодернистский роман Владимира Шарова «До и во время», который уже в следующем, пятом, номере сотрудники отдела критики Сергей Костырко и Ирина Роднянская разнесли в пух и прах как идейную и художественную провокацию, неуместную в «Новом мире» и для «Нового мира» неприемлемую.

В дальнейшем сор из избы тут уже не выносили. Но – как при Залыгине, так и при Андрее Василевском, сменившем его в 1998 году, – никогда не печатали того, что могло бы расколоть «ядерный электорат» подписчиков и стать предметом общественных дискуссий. «Новый мир», – говорится на официальном сайте журнала, – и сейчас «видит достоинство в определенном живом, не коснеющем, консерватизме, однако открыт новому, яркому, глубокому и талантливому».

«Октябрь» уж облетел…

Жизнь журнала «Октябрь» пресеклась в 2018 году. Сначала казалось, что ненадолго. Однако редакция, к тому времени оставшаяся совсем без денег и вынужденная покинуть просторное помещение по улице «Правды», подписку на следующий год уже не объявляла, очередных номеров не готовила и в 2019-м лишь издала коллекционным тиражом прощальный 12-й выпуск, вынеся на его обложку слова «Сто лет минус пять».

На том надежды на возрождение и выдохлись. Так что «Октябрь» в корпоративном «Журнальном зале» переместился в рубрику «Архив», став ныне достоянием скорее историков.

Им найдется что исследовать, отметив для начала, что, в отличие от «Красной нови», «Звезды» и «Нового мира», программно сориентированных на приручение властью писателей-«попутчиков», «Октябрь» уже первым своим номером, появившимся в мае 1924-го, заявил о себе как о боевом органе МАППа, то есть Московской ассоциации пролетарских писателей, а затем и пресловутого РАППа.

В революционном энтузиазме и классовой беспощадности редакции, где на старте правили Л. Авербах, А. Безыменский, Г. Лелевич, Ю. Либединский, С. Родов, А. Соколов, А. Тарасов-Родионов, сомневаться не приходится. По так называемым попутчикам и внеоктябрьским писателям – воспользуемся терминами Л. Троцкого – били на уничтожение, и едва ли не ориентиром стала статья конноводца Семена Буденного «Бабизм Бабеля из „Красной нови“», где