Записки подводников. Альманах №2 - Виктор Иванович Чаплыгин

как я стал членом экипажа лодки второго поколения, и за меня ходили в отдел кадров и командир и флагманский механик. Нет и все. Мой товарищ умница – Витя Нкитин предложил мне сходить домой к его однофамильцу адмиралу Никитину Л. Б. нашему НЭМС флотилии. Я – побаиваясь, хлебнул «шильца» и пошел. Позвонил в квартиру, все равно сердце как у зайца, че приперся, выгонят как пить дать. Но на редкость все не так. Миловидная дама – его жена пригласила меня в гостиную и попросила подождать. Л. Б. вышел ко мне стремительно в домашнем халате и пригласил за столик с чаем. Внимательно выслушав меня, он пообещал – приказ нужно выполнять, но я вас найду и направлю на учебу. Надо сказать слово он сдержал.

СЕВЕР

Туманная аппаратная

День был ка к день. Я в очередной раз заступил дежурным по подводной лодке. Хотя по специальности был механиком, но корабль знал отлично и был допущен к дежурству. Собственно такое положение дел, когда не «люксы», а «маслопупы» стояли дежурными было во флотилии постоянно. Это объяснялось нехваткой людей. Приняв лодку от предыдущего дежурного, проверив ее на герметичность, проинструктировав личный состав вахты и приняв от них доклады о состоянии систем и механизмов в отсеках, я пошел по лодке осмотреть состояние корабля. Наш экипаж был «вторым» – это значит мы принимали часто разные лодки от «первых» экипажей и мне было что с чем сравнивать. Корабль который я принял в дежурство был еще довольно свеж, ему не было и 10 лет. Перволинейный экипаж был неплохой. Командир известный в дивизии высококлассный специалист и люди у него были слажены и отработаны на боевых службах. В общем приняли мы корабль в хорошем состоянии. Даже по моей специальности не было много замечаний, а это автоматика в реакторном отсеке и в турбинном, в трюмах. Пройдя по лодке, я сделал запись в журнал дежурного и начал готовится к проведению учений по борьбе за живучесть. Так прошло время. В районе 2 – х часов ночи ко мне подошел дежурный по ГЭУ – недавно прибывший лейтенант Ушков и дрожащим голосом выпалил – «Там в реакторном пар!».

Я немедленно вместе с ним прибыл в 4 – и реакторный отсек и действительно убедился в том, что иллюминатор левой аппаратной затянут туманом. Взяв прибор КРБГ мы замерили радиоактивность. Ее не было.

По идее нужно было поднимать тревогу, сообщать дежурному по дивизии. Но я знал, во что это выльется. Попадет и нам и главное командиру и механику которых мы очень уважали.

Я позвонил на базу, где отдыхал мой командир дивизиона движения кап. З ранга Валикзянов, и попросил его прибыть на корабль. Умнейший офицер – он сразу понял что на корабле серьезные проблемы и прибежал бегом. Мы прошли в отсек и еще раз замерили радиоактивный фон. Он отсутствовал. Вскрыли аппаратную уже смело, давления повышенного тоже не было. На полу реакторного отсека, на крышке реактора была вода, слоем до 10 см. Пресная, холодная. Причину мы нашли сразу – лодка пришла с морей, помещение реактора от работы довольно теплое, а охладители воздуха холодные, в них то и скопился конденсат, который через открытые крышки ВОГов попал в аппаратную. Часа два мы раздевшись до трусов вымачивали воду и высушивали аппаратную. Это был один из уроков службы на АПЛ.

Не все в спецслужбах подлецы

Завтра 7-е Ноября Праздник! А мне как на зло на вахту – дежурным по кораблю. Метет метель, снег лепит лицо, залетает за воротник и уши, мы шагаем на корабль. Мы – это вахта. Дежурный, его помощник и вахтенные специалисты – верхняя вахта, турбинист, электрик, штурманский электрик, спецтрюмный, дежурный по ГЭУ, трюмный машинист. На трапе корабля нас окликает верхний вахтенный – из старослужащих – «Стой, доложу в рубку». И вот мы спускаемся в рубочный люк, в центральный пост.

Ритуал сдачи дежурства, – уходит сменившаяся вахта и корабль полностью в нашей власти. На верху метель, мороз, а в лодке работают КЛВШ – на подогрев и нам тепло и уютно. Ночь проходит без замечаний А вот утром… Утро сразу началось неправильно. Праздничное настроение, скорее бы домой, кто в городок к семье, кто в казарму на праздничный ужин. Притупляется бдительность. Сначала разлили краску во втором отсеке. Потом я нашел спящим на посту мичмана Трунова. И наконец меняю верхнюю вахту. Готовлю матроса Кирилова на смену, инструктирую как обращаться с оружием, как пристегнуться к лееру скобой на цепь, и вывожу его наверх. На посту стоит молодой матрос Кадаш. Я принял решение менять пост каждые 2 часа, так как холод и снег слепящий, который, кажется бьет тебя со всех сторон, выхолаживали людей даже в теплых меховых «канадках» и валенках.

Даю команду: «Матрос Карлаш пост сдать» Т о т подходит ко мне и докладывает о том что замечаний и происшествий нет. Приказываю ему разрядить оружие. Слышу, но не вижу из за снега щелчок отсоединяющегося рожка автомата, требую оттянуть затвор, и проверяю нет ли патрона в патроннике. Его там нет. Карлаш отпускает затвор и делает контрольный спуск. Очередь прошивает небо и метель с грохотом, кажется грома. Я падаю на палубу от контузии, Карлаш от ужаса. Хорошо, что он не отстегнулся от леера. Быстро прихожу в себя отбираю у него автомат и вижу, что рожек на месте. Он его не отстегнул и все патроны ушли в сторону стоящего рядом дока. Что там неизвестно. Командую Карлашу быстро вниз. Заступившему вахтенному приказываю молчать, и говорить что ничего не было. Стараюсь с Карлашем быть спокойным и прошу его ничего не бояться, что это бывает. Но на лодке переполох. В центральный сбежались все. Пришел и командир 3 дивизиона Иванюсь. Мы быстро оценили обстановку, не в нашу пользу. И 7 – Ноября и нет целого магазина патрон и что там в доке? Политика дело страшное. Я послал на док мичмана Семенова узнать что там, а Иванов ему дал с собой пол литра спирта. Т о т пришел через минут пятнадцать и сказал, что на доке никого не задело, хотя пули прошли над головой спящего докмейстера. Дыры от пуль они залепили хлебными мякишами и закрасили шаровой краской. А бутылка спирта компенсировала моральные издержки. Но мы знали, что на КДП химики заложат все равно, тем более матрос – химик подходил к вахтенному и спрашивал, что у вас за