Собрание сочинений. Том 1. Путешествие к просветлению. Просветлённая храбрость. Сердце сострадания - Дилго Кхьенце

Всё то же самое касается и людей. Мы изменяемся момент за моментом. Эти изменения происходят непрерывно с нашего детства до самой старости, а потом и смерти. Наши мнения, наши идеи, наши планы на будущее – всё это постоянно меняется. Нет никакой уверенности, что очередной проект, начавшись, когда-нибудь будет полностью осуществлён; нет никакой гарантии, что он будет развиваться так, как было изначально запланировано. Как сказал Лонгчен Рабджам:

Нам хотелось бы навеки оставаться с теми, кого мы любим,

Но нет сомнений, что нам придётся расстаться.

Нам хотелось бы всегда жить в уютном месте,

Но нет сомнений, что нам придётся покинуть его.

Нам хотелось бы вечно ощущать негу и удовольствие,

Но нет сомнений, что мы лишимся этого.

Если подумать о всех тех людях, с кем мы познакомились за время жизни, сколько из них до сих пор живы? И пусть прямо сейчас мы имеем возможность быть рядом со своими родителями, друзьями, любовниками, партнёрами и другими близкими людьми. Но нам никак не отмахнуться от того, что в момент смерти нам придётся с ними расстаться, уйти, словно волосок, который вытащили из куска масла, на котором после этого не остаётся от масла и следа.

Когда придёт наша смерть, неведомо, а её причины и обстоятельства невозможно предсказать. Поэтому в действительности мы уже находимся в пасти смерти, подобно лягушке, которую схватила змея: смерть может наступить в любое мгновение, без всякого предупреждения, как результат стечения разнообразных причин и условий. Некоторые люди умирают ещё в молодости, другие сначала стареют, третьи уходят из жизни в результате болезни, четвёртые на войне или внезапно, в результате несчастного случая, такого как, например, падение с утёса. Кто-то умирает во сне, кто-то на прогулке, а кто-то вообще за столом во время еды. Бывает, что люди умирают, пребывая в умиротворении, но чаще всего они в момент смерти испытывают сильные мучения из-за привязанности к своим близким и собственности. Так или иначе, никому из нас не удастся избежать смерти. Как сказал Джигме Лингпа:

Люди, страдающие от летнего зноя,

Искренне радуются, когда видят ясный и прохладный лунный свет осени,

Ничуть не беспокоясь, что минуло сто дней их жизни.

Жизнь столь же мимолётна, как капелька росы на травинке. Ничто не в силах предотвратить смерть, точно так же, как никто не в силах предотвратить удлинение теней к вечеру. Мы можем быть очень красивы, но смерть нам не удастся очаровать. Мы можем быть могущественными и обладать огромной властью, но нам не удастся оказать на смерть никакого влияния. И даже самого баснословного состояния не хватит, чтобы выкупить у смерти хотя бы ещё несколько лишних минут жизни. Наша смерть неотвратима, как неотвратима смерть того, кому ударили ножом в самое сердце.

В данный момент нам очень сложно вытерпеть даже самый незначительный дискомфорт – например, укол шипом растения или полуденную жару летом. А как насчёт испытания, которое выпадет на нашу долю в момент умирания? Смерть – это не то же самое, что стихший пожар или впитавшаяся в землю вода. Когда мы умираем, сознание никуда не исчезает – оно вынуждено покинуть наше тело, и единственное, что оно берёт с собой, – это кармические отпечатки, оставленные нашими прошлыми благими и неблагими поступками. После того как оно покинуло тело, сознание пускается в скитания по разным мирам бардо – промежуточного состояния между смертью и следующим рождением. Бардо – это пугающее, неизвестное место, очень туманное и мрачное, где не найти умиротворения. Пребывая в состоянии бардо, мы иногда можем услышать жуткие звуки или увидеть леденящие кровь образы. Подобно преступнику, которого привезли в места отбывания наказания, нас могут потащить куда-то стражники – посланники Ямы, повелителя смерти, который громко командует: «Этого убейте! Этого тащите сюда!». Бардо – это не особенно комфортное место, там невозможно расслабиться.

На смену ужасным страданиям бардо приходят страдания следующей жизни, те страдания, которые соответствуют принятому рождению. Страдания, которые нам придётся испытать, являются неизбежным последствием неблагих деяний, совершённых в прошлом. Пренебрегая Дхармой, мы посвящали себя неблагой активности на протяжении бесчисленных жизней. В тексте «Сутра наивысшей Дхармы ясного понимания»[67] приводятся слова Будды о том, что если бы мы собрали все конечности, которыми обладали только в тех жизнях, что прожили, например, как муравьи, то, сложив их вместе, получили бы гору выше, чем самая высокая гора на земле. Если бы мы собрали все слёзы, пролитые нами в прошлых жизнях из-за того, что мы не смогли достигнуть желаемого, из них возник бы океан, который был бы больше, чем все океаны земли, вместе взятые.

Однажды Кармапа, который был родом из Восточного Тибета, приехал повидать Друбтоба Чоюнга, одного из ближайших учеников Владыки Гампопы[68], и, подарив ему в качестве подношения одежды, попросил дать учения. Несмотря на искренние просьбы Кармапы, Друбтоб Чоюнг раз за разом отказывал ему в наставлениях. Но Кармапа был очень настойчив, и в конце концов мастер взял его за руки и три раза произнёс: «Я умру, и ты умрёшь». А затем добавил: «Это всё, чему научил меня мой гуру; это моя единственная практика. Просто медитируй на этом, и всё. Даю тебе слово, не существует более глубокого учения».

Гьялва Гоцангпа сказал:

Медитируй на смерти и непостоянстве —

И тогда отсечёшь цепляние за родные места,

Избавишься от привязанности к близким,

От жажды богатства и склонности к чревоугодию.

Мысль о смерти обращает ум к Дхарме, она вдохновляет нас прилагать усилия и в итоге поможет реализовать сияющую ясность дхармакаи. Эта мысль всегда должна оставаться основным объектом нашей медитации.

Когда размышляешь о сансаре, если начинает казаться, что находишься на борту тонущего корабля или свалился в яму, полную смертельно ядовитых змей, или что ты преступник, которого привели к палачу, – это верные знаки того, что мы избавились от веры в постоянство феноменов. Это означает, что в уме родилось истинное понимание непостоянства[69]. В результате мы больше не будем увязать в мучительных раздумьях о том, кто наши друзья, а кто враги. Мы сможем прорваться сквозь нескончаемые волны бессмысленных отвлечений. Наша решимость будет сильна как никогда, и всё, что мы будем делать, будет так или иначе связано с Дхармой, а наши благие качества расцветут, как никогда прежде.

Тело является слугой ума; оно может совершать как благие,