Россия: народ и империя, 1552–1917 - Джеффри Хоскинг

известным центром религиозного созерцания старцев была Оптина Пустынь, СКИТ возле Козельска, возрождённый в начале XIX века учениками Паисия. Общинная жизнь в ските почти отсутствовала: большую часть времени отшельники проводили в своих кельях, предаваясь размышлениям, молитвам, чтению или что-нибудь мастеря. В неделю совершались одна-две службы, кроме того, каждый отшельник регулярно исповедовался старцу, рассказывая о всех своих мыслях и желаниях. В течение почти ста лет традицию исихазма поддерживали трое старцев, Леонид, Макарий и Амвросий, успевших за это время прославиться своей мудростью и добрыми советами как среди простых людей, так и среди интеллектуалов. Вряд ли будет преувеличением сказать, что эти три человека сумели достичь некоего неформального воссоединения высокого и низкого слоёв русской культуры, чего не смогли сделать ни государство, ни интеллектуальная элита.

Всё это происходило в то самое время, когда русская литература — параллельно, собственным путём — шла к детальному психологическому анализу проявившихся в обществе моральных проблем. Показательно, что крупнейшие российские мыслители и писатели XIX века посещали Оптину Пустынь во времена отчаяния или в надежде найти там духовное просветление. В последние годы жизни часто приезжал Иван Киреевский, помогавший в переводе богословских трактатов и принимавший советы старцев. В период личного кризиса веры дважды посетил Пустынь Гоголь.

Достоевский после смерти своего сына в 1878 году также провёл три дня в Пустыни в обществе Владимира Соловьёва. Как вспоминала впоследствии его жена, Достоевский вернулся оттуда «окрепшим духом» и «в мире с самим собой»… Он повидал знаменитого старца, отца Амвросия, дважды беседовал с ним наедине и испытал на себе глубокое влияние этого необычного человека.

Писатель изобразил Амвросия в образе отца Зосимы в «Братьях Карамазовых». «К старцам нашего монастыря стекались, например, и простолюдины, и самые знатные люди, с тем, чтобы, повергаясь перед ними, исповедовать им свои сомнения, свои грехи, свои страдания и испросить совета и наставления… Старец выходил к толпе, ожидавших его выхода у врат скита богомольцев… Они повергались перед ним, плакали, целовали ноги его, целовали землю, на которой он стоит, вопили, бабы протягивали к нему детей своих, подводили больных кликуш. Старец говорил с ними, читал над ними краткую молитву, благословлял и отпускал их».

Не всё так просто оказалось у Льва Толстого, который выступал против церкви, предлагая в качестве альтернативы собственную нравственно-рационалистическую доктрину, основанную на своеобразно понимаемых им Евангелиях. И всё же старцы будоражили дух Толстого. Лев Николаевич побывал в Оптиной Пустыни пять раз и собирался в шестой, в 1910 году, когда его постиг духовный кризис, он умер именно на дороге туда. Толстой не смог получить от своих поездок даже простого покоя: по собственному признанию, он чувствовал святость Амвросия, его духовную чистоту и мудрость, но не сумел найти общего языка. Амвросий счёл Толстого «надменным», а писатель в разговоре с сестрой заметил: «С какой радостью я жил бы там, исполняя самые низкие и трудные дела; только поставил бы условием — не принуждать меня ходить в церковь».

Неудача реформы

К началу XX века многие признали, что церковь не реализует свой потенциал из-за того, как ею управляют. В апреле 1905 года появился манифест, обещавший религиозную терпимость и устранявший барьер на пути к спасению церкви, о котором говорил Погодин. Отныне разрешалось выходить из православной веры и обращаться в любое другое вероисповедание.

Весной 1905 года всех епископов попросили высказать их точку зрения на возможность реформы. Как оказалось, почти все были недовольны существующим состоянием дел, и многие признавали, что абсолютная власть Святейшего Синода не соответствует церковному канону, так как нарушает принцип соборности и подчиняет духовное светской власти. Один из епископов назвал это «протестантским кесарепапизмом». Для того чтобы строго следовать провозглашённым ею принципам и оказывать должное влияние на общество, по мнению большинства епископов, церковью должен управлять выборный Поместный Собор, а Синод станет лишь исполнительным органом. Епископы также рекомендовали отменить должность обер-прокурора, как носителя светского господства. В целом церковные иерархи переходили от самодержавия к соборности, как основному структурному принципу православного общества.

И всё же по вопросу о замене Синода между реформаторами не было единства. В общих словах, реформаторы раскололись на сторонников епископальной власти и приходских либералов. И те и другие хотели большей свободы от государства, но первые видели в качестве станового хребта будущей церкви епископов во главе с патриархом, а вторые считали, что религиозное возрождение придёт снизу, если дать больше власти приходам, наделив их, в частности, правом выбора представителей в Поместный Собор.

На нижнем уровне управления епископы жаловались на чрезмерную перегруженность светскими делами, чуждыми функциям церкви и даже вредящими им. Они возражали против того, что Святейший Синод назначает штат консистории, и высказывались за установление над ними контроля епархиальных съездов, избираемых священниками и мирянами.

Также все соглашались с тем, что одним из главных препятствий на пути оздоровления церкви является полумёртвое состояние приходов. Некоторые епископы даже считали — именно неэффективность приходов проложила путь к распространению среди крестьян суррогата христианства в форме аграрного социализма. Возрождение приходов означало бы восстановление соборности снизу, а это подготовило бы путь к возрождению подлинного христианства и способствовало поражению социализма. Приходу следовало придать статус юридического лица, способного приобретать собственность, распоряжаться финансами, строить и управлять школами, организовывать благотворительную работу и, возможно, предоставлять дешёвые кредиты крестьянам и ремесленникам. По вопросу назначения приходского священника епископом или избрания его собраниями прихожан реформаторы разделялись..

Александр Оболенский, назначенный обер-прокурором Синода вместо Победоносцева, был убеждённым сторонником идеи Поместного Собора. Для обсуждения вопросов, связанных с реформой, и составления проекта предложений будущему собору Оболенский создал предсоборное совещание. В 1906 году после нескольких месяцев заседаний комиссия, в основном состоявшая из епископов и богословов, рекомендовала создать Поместный Собор на основе выборов, в которых принимали бы участие не только духовенство, но и миряне. В задачу будущего собора входило и избрание патриарха. Оболенский предупредил — реформа жизненно необходима из-за угрозы сектантства и социализма, и совещание высказалось за самоуправление приходов, предоставление им возможности влиять на назначение священников и права распоряжаться собственными фондами.

Однако, в конце концов, Николай II решил не созывать Собор. Его не созывали с XVII века, и царь, только что прошедший испытание революцией и конфронтацией с двумя Думами, не хотел ещё одного форума для возможного выражения враждебных взглядов, тем более результатом его работы могло быть избрание такого патриарха, который на глазах у простого народа станет соперником императору. В этом Николая II поддержал Столыпин, предложивший узаконить религиозное многообразие путём замены Святейшего Синода Министерством вероисповеданий, которое