Базовая Дичь - Марамак Квотчер

— Не торопись и не разбрасывайся, — высказал мудрость шам, — Ружья у тебя получаются очень хорошо, вот ими и занимайся пока.

— У меня, хорошо? — фыркнул рыжий, — Ну-ка выслушай…

У Зеха явственно завяли уши, когда он выслушал про физику полёта пули и про то, что реально хороший ствол должен посылать пулю точно в цель и при этом на огромное расстояние, во много раз больше, чем это практикуется сейчас.

— Ты хоть сам-то понимаешь, что несёшь? — с долей шутки уточнил шам.

— Не до конца, — признался Гузь, — Но в целом, думаю, несу мир и процветание.

— О, это уж как кусь дать, — прикусила его за ухо Огнея.

В который раз поглаживая шёлковую пушнину, Огузин лыбился и подтверждал простую мысль, что если бы не она, вряд ли он делал кусь так широко, образно выражаясь. Ведь ему как и большинству вульперов, не так уж много надо, но вот рыжуху под боком — это обязательный пункт. А тем временем солнце пристраивало бок к горизонту и собиралось устраивать очередную ночь, так что, караванщики неспеша собирались для перехода.

Часть 9. Хвост и кочки

— Ну-ка, хвосты в сторону!

Сказав сие предостережение, Огузин как следует долбанул кочергой в лётку форжи. На этот раз у него получилось, так что на лоток попёр поток расплавленной стали, раскидывая искры. Ну как "поток", по сути всего-то небольшая струйка, но один кусь, мало не покажется, если накосячить. Поэтому литейщики работали ночью, как ни странно — в темноте светящийся расплав сразу виден, а уж подсветить факелом нетрудно. Тем более, когда всё приготовил за день, смотреть уже особо не на что, а ночью и температура воздуха располагает к тому, чтобы плясать возле форжи. Гузь шуровал кочергой длиной с полтора роста, оставаясь сам подальше от огня, потому как из защиты имел только кожаный фартук, а опаливаться как цыплёнку вовсе не хотелось.

— Кусаный бок!… Кусаный… — только и охали из темноты рядом, вызывая смешки.

Для хатжумской форжи такие количества стали были рекордными, да и вообще, массовая отливка одинаковых деталей здесь была в новинку. Но когда-то надо начинать, рассудил Огузин, и лучше раньше, чем когда уже припрёт необходимостью. К тому же, площадка оказалась весьма удобной — продувон обеспечивал свежий воздух, потому как все уже знали, что надышаться испарениями расплава неполезно для здоровья. Плюс, помогала сухость, потому как даже просто сырая земляная форма могла выдать фокус, а если уж там будет конкретная вода — то при попытке залить её расплавом будет взрыв. Здесь же литейная земля была всегда сухая, что и обеспечивало… Гузь подпинал кочергой массу расплава, так что светящийся оранжевым, с красной коркой металл затекал по всем формам, выложеным рядом с форжой. Останутся только тонкие перемычки, которые потом легко отбить.

Гузь быстро прослыл среди мастеровых специалистом, хотя на самом деле, знал он далеко не так много. Но по крайней мере соображал, что такое закалка стали, и по этой причине не собирался сейчас быстро охлаждать заготовки — так они получатся довольно мягкими, и их будет гораздо проще обработать. А потом можно ещё раз нагреть до белого каления, и тогда уже весело бросить в корыто с водой — так обеспечивается закалка, когда мет становится твёрже. Но и перебарщивать нельзя, особенно со стволами, а то будут трескаться… Хотя, с этим наклёвывался прогресс. Соль в том, что далеко не один Огузин видел преимущества барабашек, и вскорости у форжи стали собираться вульперы, шарящие в теме. Один из тех, у кого хвост пригорал сильнее всего, Фульф, предложил… ну он много чего предложил, на самом деле. Но в частности — попробовать облегчить ствол ружья. Это позволило бы сделать его длиннее, а это даёт прирост в дальности и точности, как уже было известно. Но с сильно длинным стволом это было уже не ружьё, а маленькая пушка, потому как одному вульперу такое не утащить… но это тоже был вариант. Всё же, осторожный как крыса Огузин делал партию тех барабашек, которые уже показали работоспособность, а новые образцы шли как тестовые.

— Ну вот, кусаная красотища! — утёр лоб рыжий, убедившись, что сцедил из форжи весь расплав.

— Ага, даёте жару, — согласился мастеровой, — А теперь оттаскивай свои фуфли, нам ещё бронзу лить.

— Ща, — хихикнул Огузин.

Оттаскивать было просто, хотя и приходилось упираться в песок ногами и тянуть литейную форму на щите из досок — но, после всей трудоёмкой подготовке к плавке, это было уже не напряжно. Сделав сие и убедившись, что всё по шерсти, Гузь зевнул и посмотрел на звёзды — он уже научился примерно прикидывать, сколько времени. Получалось, дело заворачивает к утру, а начинал он вечером — стало быть, есть повод завалиться дрыхнуть. Оставив возле форжи тяжёлый защитный фартук, рыжий налегке пошлёндал по уже холодному песку, хихикая и потирая лапы, потому как успешно выполнил часть задуманного. В темноте, которую лишь слегка разгонял свет мангалов, как обычно возились местные, для которых ночь не указ. В воздухе пасло кизяковым дымом, который даже приятен на нюх, если не вспоминать, что именно горит. На Огузина посёлок производил уютное впечателение родной норы, вероятно потому, что Хатжума была первым настоящим посёлком, в какой он попал после фокуса с памятью. Краем уха он слышал, как ржут в Ржаной, как ни странно, и хмыкал. Удобство заключалось также в том, что после тяжёлой работы не надо тащиться туда, чтобы послушать хохмы, можно подставить ухо к бубну, который всё также висел на стене в комнате Огнеи, и слушать, сколько влезет. Особенно это было полезно, когда Огнея дрыхла или уходила по делам, так-то она была куда интереснее, чем всякий бубнёж.

Вот и нынче, несмотря на такое время, в норе её не было. Вероятно, пошла проверять болезных, или кому хвост припекло, мало ли. Если нет общего кипежа, значит, всё в рамках нормы, и можно не волноваться. Гузь так и сделал, хлебнул водички из кувшина, улёгся на пуфик поближе к бубну и повернул туда ухо, но очень быстро уснул, потому как ушатался. Поначалу ему грезились обычные вещи — дюны, дюны, дюны… потом оазис! Однако внезапно вульпер осознал, что находится на площади Хатжумы, прямо там за окном, и словил странное ощущение, как будто сон, но не совсем. Где я это видал, припомнил рыжий, ах да, в сеансах шарового снохождения, которые ему устроили шаманы. Только сейчас, судя по всему, не