Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью - Валерий Павлович Андросов

удалось заручиться поддержкой монгольских ханов, установить главенство Гелуг в Тибете, а затем распространить ее на все монгольские и другие центральноазиатские народы. Главу школы назвали Далай-ламой (Океан-Учитель [Держатель ваджры]), 14-й воплощенец которого ныне в изгнании и руководит Гелуг из Индии, куда в 1959 г. бежали от китайцев монахи, правительство и парламент Тибета.

Следует заметить, что помимо названных основных школ тибетского буддизма существовали и существуют и другие его ветви, нередко тоже растущие от индийских корней. Ярким примером такого рода является Шиджед (тиб. zhi byed, осуществлять умиротворение) — школа йогической практики по преображению привязанностей к «я» и «мое» в состояние умиротворения, основанная в Тибете индийским йогином, махаСИДДхой Падампа Сангье (pha dam pa sangs rgyas, умер в 1117 г.). В XII–XV вв. школа Шиджед входила в список «восьми главных Колесниц» тибетского буддизма, или линий духовной преемственности — Ньингма, Кадам, Кагью, Шангпа Кагью, Сакья, Шиджед (или Чод), Калачакра и Оргьен ньендруп (о rgyan bsnyen sgrub, практика садханы из страны Уддияна).

Знание Шиджед основывалось на двух главных тантрах: «Тантра умиротворения» (zhi byed kyi rgyud) и «Тантра великой реки умиротворения» (zhi byed chu bo chert po’i rgyud). Кроме того, она опиралась также на учения о Совершенствовании мудрости (Праджня― парамита) и созерцание пустотности (шуньята). Ученица основоположника школы, которую звали Мачиг Лабдон (1055–1145, по другим данным 1031–1129), дополнила практическую сторону школы методом чод (метод забвения страха), подразделяемым на «внешний» — посещение мрачных уединенных мест и кладбищ, «внутренний» — подношение тела кладбищенским демонам и духам и «истинный» — отсечение привязанностей от корня. Эта тибетская йогиня, считающаяся воплощением Ваджрайогини, является родоначальницей линии «женского чода» (тиб. то gcod). По-видимому, Шиджед — это раннее (или другое) название школы Чод юл (gcod yul), которая в некоторой степени продолжается до сего дня.

Е. В. Леонтьева

Тибетский буддизм и школа Карма Кагью

Введение

В Тибете, защищаемом отвесными стенами Гималаев и крутым нравом местных горцев, Учение Будды бережно сохранялось и передавалось на протяжении более тысячи лет. Начиная с VII–VIII вв. в несколько этапов сложилось то, что называют «тибетским буддизмом», — уникальная, богатейшая культура, основанная на мировоззрении позднего индийского буддизма Махаяны и Ваджраяны в наиболее полной его форме и со временем вышедшая далеко за рамки одной страны. К началу XX в. из азиатских народов в этой культуре кроме тибетцев жили непальцы, бутанцы, монголы, буряты, тувинцы, калмыки и население индийских Гималаев. После 1959 г. центры тибетских буддийских школ появились в Малайзии, Японии и на Тайване, в следующие тридцать-сорок лет — в большинстве стран Запада, а с 80-х — в Восточной Европе, России, Украине и других странах бывшего СССР.

В тибетском буддизме известны и применяются все поучения и практики, данные Буддой, включая и те, что принято относить к Малой Колеснице. За свою более чем тысячелетнюю историю, условно завершающуюся потерей Тибетом независимости в 1959 г., буддизм Страны снегов приобрел черты особой цивилизации. Сложились четыре большие — Ньингма, Кагью, Сакья и Гелуг[50] — и много малых школ, или линий преемственности, в которых передаются определенные, в той или иной степени своеобычные философские воззрения и системы тантрических практик. Эти школы с их монастырями, выполнявшими функции образовательных, культурных, социальных, медицинских и подчас даже политических центров, и определяли структуру общества. В отдельные периоды истории Тибета монахами становилось до четверти мужского населения страны. Во главе школ стояли Учители-ламы, которые, как считается, сознательно продолжают череду рождений, чтобы хранить и распространять Учение Будды. Такой институт официально узнаваемых «воплощенцев» (тулку[51]) — чисто тибетское «изобретение». Линии тулку впервые появились в школе Карма Кагью в XII в., впоследствии этот обычай приняли и все остальные школы Тибета. Такой способ преемственности существовал повсеместно, параллельно с традиционной передачей от Учителя к ученику, и позволял передавать из поколения в поколение не только Учение о Просветлении, но и управление имуществом, землей и монастырями. На базе монастырских университетов постоянно велась исследовательская работа, создавались труды по истории, логике, ритуалам, математике, медицине, изобразительному искусству, астрономии (астрологии) и лингвистике, писались комментарии к различным философским трактатам.

Помимо этой внешней, социально-религиозной, стороны буддизма всегда существовала еще и глубинная, «тайная» его жизнь, которая протекала вдали от социума и особенно политики, часто — в пещерах, укрытых высоко в горах. Далекие от суеты поселений, от общества с его стихийными законами выживания, эти уединенные места служили обителями йогинам[52] — отшельникам, которые целиком посвящали себя практике тантр. В отличие от монахов и монахинь, скованных множеством внешних обетов, которые полностью регулируют поведение и образ жизни, йогины и йогини демонстрировали свою независимость от каких-либо иерархий и общественных систем, от привычных поведенческих стереотипов, странствовали и вели свободный образ жизни. При этом они не отступали от своих тайных обетов: сохраняли связи с Учителями, поддерживали непрерывность своей медитации и практиковали наивысшее Чистое ви́дение. Не следует думать, будто йогины, живя «на обочине общества», ограничивались только собственным совершенствованием. История тибетского буддизма знает много имен выдающихся йогинов — Учителей, мистиков, поэтов, — в свое время оказавших сильное влияние на общество. Были среди них также философы и историки, оставившие духовное наследие мирового масштаба. Современные Учители школы Карма Кагью (в частности, Шамар Ринпоче) признают, что подлинное Учение практиковалось и передавалось именно в уединении, а не в монастырях, которые выполняли в основном функции социальных учреждений [Shamarpa 1995: 6].

Большинство мирского населения Тибета составляли кочевники, земледельцы, ремесленники, торговцы. Их жизнь, несомненно, также была пропитана буддизмом. В соответствии с Учением Будды, а точнее, с традицией Махаяны, можно успешно практиковать, развиваться и достичь Просветления, будучи мирянином, имея семью и служа обществу (см. «Вималакирти-нирдеша-сутра». Необходимые условия — постоянное сохранение внутреннего настроя на благо всех существ (бодхичитта, тиб. byang chub sems) и неустанная практика шести освобождающих действий, или совершенствований (парами― та, тиб. pha rol tu phyin pa): щедрого даяния, этики, терпения, радостного усилия (усердия), медитации и мудрости. Многие миряне следовали этому пути, не ограничиваясь ритуальным «воскресным походом в церковь», и развивали свой ум, но для большинства буддизм оставался лишь словами, именами, мифами и внешними обрядами.

Идеализировать тибетское общество неправильно и не нужно, поскольку за снежными горными хребтами оно сохранило в неприкосновенности не только просветляющее Учение, но и довольно косные средневековые социальные отношения с их закрытостью, интригами и коррупцией. В таких условиях соединение политики и религии — даже если она основана на отказе от эгоистических целей и беспристрастном, равном сострадании ко всем существам — неизбежно чревато попытками