Три путешествия к Берингову проливу - Лев Борисович Хват

самые смелые мечты многих поколений исследователей и путешественников. Походы «Сибирякова», «Челюскина» и «Литке» доказали полную возможность практического плавания по Северному морскому пути.　

В июне 1934 года, на приеме челюскинцев и героев-летчиков в Кремле, Иосиф Виссарионович Сталин, обращаясь к ученым- полярникам, указал, что нужно использовать накопленный арктическими мореплавателями материал, но еще важнее — самим проникнуть во все уголки Арктики, не останавливаясь перед районами, получившими у прежних исследователей самую скептическую оценку. Нужно так изучить полярные моря, чтобы советские корабли могли уверенно ходить от северо-западного побережья Советского Союза до дальневосточного и обратно. Надо освоить Арктику, чтобы наши корабли могли плавать по этому пути так же регулярно, как по давно знакомым морям.　

Направление работы полярных ученых и моряков определилось на годы.　

Кратчайшая водная магистраль, соединяющая Ленинград, Мурманск, Архангельск с портами Дальнего Востока, завоевывалась арктическими моряками постепенно. Ученые-полярники раскрывали закономерности ледового дрейфа, изучали изменения погоды, помогали судам бороться со льдами.　

Но о природе центрального Полярного бассейна, о Северном полюсе человечество знало очень немного. Больше четверти века прошло с того времени, как первый человек проник в центр Арктики. В 1909 году американец Пири достиг Северного полюса, но пробыл там лишь тридцать часов. К этому свелся результат его двадцатилетних попыток. Наука получила от его путешествия крайне мало. Как и до Пири, центральный Полярный бассейн представлялся «белым пятном». Климат Северного полюса, режим льдов, океанские глубины, морские течения и многое другое оставались неразгаданными…　

Михаил Сергеевич Бабушкин вспомнил, как на «Смоленске» товарищи подшучивали над его проектом: построить гостиницу на Земле Франца-Иосифа и возить туристов к Северному полюсу на самолетах.　

— Меня называли прожектером, а мой план фантастическим, — засмеялся Бабушкин.　

— А теперь как бы отнеслись к нему? — спросил я.　

— Ближайшие месяцы покажут, далек ли он был от реальности, — серьезно сказал летчик. — Давно имеется проект научной экспедиции к Северному полюсу, предложенный Владимиром Юльевичем Визе. После смерти Фритьофа Нансена Визе стал главным поборником этой идеи. Существует еще и план Арефия Ивановича Минеева — бывшего начальника острова Врангеля… Конечно, Северный полюс будет завоеван с воздуха, времена пеших походов миновали…　

Горячим сторонником плана завоевания центральной Арктики средствами авиации был Водопьянов. Все дни плавания из бухты Провидения во Владивосток летчик писал большую книгу. Пожалуй, никто не знал ее содержания; лишь догадывались, что действие происходит в Арктике, и главные персонажи — летчики. Это был первый литературный опыт Водопьянова; рождалась его «Мечта пилота», мечта «летчика Бесфамильного» о завоевании Северного полюса.　

— Теперь готовится экспедиция, которую хочется назвать великой, — продолжал Михаил Сергеевич. — Из наших мечтаний, казавшихся фантастическими, из наивных и несовершенных проектов родился грандиозный план покорения полюса. В феврале мы летим.　

— Как думаете, если объявить запись желающих участвовать в вашей экспедиции, многие отзовутся? — спросил я.　

Бабушкин испуганно замахал руками:　

— Забыли вы, что творилось в управлении полярных станций после возвращения челюскинцев?! Да только на мое имя пришло с полтысячи писем от желающих ехать в Арктику…　

Челюскинская эпопея и героические рейсы летчиков над полярными льдами и тундрой запечатлелись в сердцах советских людей. Никогда еще печать не уделяла столько внимания далекому Северу. Арктические события покорили воображение молодежи. В этих краях каждый день дарит новыми приключениями. Там раскрываются лучшие человеческие качества: преданность долгу, самоотверженность, предприимчивость, смелость, чувство товарищества. Вот где можно проявить свои способности и энергию! Многих потянуло в «страну торосов и айсбергов». Уезжающим счастливцам завидовали. Возле здания на улице Степана Разина, где принимали на работу в Арктику, постоянно толпились юноши и девушки, иногда и подростки-старшеклассники. Они настойчиво добивались, чтобы их отправили «как можно севернее». Происходили юмористические и трогательные сценки:　

— Прошу отправить меня на остров Диксон, или… куда хотите, — с надеждой в голубых глазах почтительно обращается вихрастый худенький юноша к человеку в морской куртке.　

— Сколько вам лет?　

— Шестнадцать… скоро будет, через пять месяцев пойдет семнадцатый.　

— То есть, пока что полных пятнадцать? Подождите, милый, годика три-четыре… Следующий!　

— Мне ровно восемнадцать, я окончила десятилетку, знаю английский язык, согласна на любую работу, — бойко докладывает миловидная девушка с пышными русыми косами.　

— У вас есть специальность?　

— Н-нет… но я умею кое-что делать: могу заведыватъ библиотекой, заниматься с детишками, могу сварить обед, починить белье, постирать… Прошу вас, не отказывайте! Арктика стала моей мечтой.　

— Нам нужны люди, имеющие специальность. Просто, по-человечески, советую вам продолжать образование. Но если вы так стремитесь в Арктику, то зайдите дней через пять: быть может, откроется вакансия в детском интернате на Чукотке…　

Всем существом своим стремился на далекий Север и Вася Локтев — молодой оператор московской радиостанции «Главзолота». Вот ему бы очутиться на мысе Шмидта или — еще лучше — на острове Генриетты, — узнали бы Васю! Он бы себя показал!.. Воображение рисовало ему соблазнительные картины: ночью, в неистовую пургу, он принимает радиограмму от геологической партии с просьбой о помощи. Вася надевает кухлянку, меховую шапку-ушанку и выбирается из палатки… Но здесь неожиданная догадка прервала его мечты: ведь там, за Калужской заставой, все было, как в настоящем арктическом лагере! Палатка, ветряк, радиостанция, метеобудка… Четыре человека жили, словно на острове. Что же они могли делать под Москвой? Не тренировались ли к арктической экспедиции?　

Сам того не подозревая, молодой радист был близок к раскрытию секрета четырех полярников. Персонал дрейфующей станции «Северный полюс» готовился к жизни на пловучей льдине, и это была генеральная репетиция.　

Снежные холмики подмосковного поля, конечно, мало напоминали грозные торосы. Под ногами была твердая почва, а не дрейфующий ледяной остров. Температура воздуха тоже не соответствовала условиям центральной Арктики. Но бытовая обстановка в «полярном лагере» за окраинами столицы приближалась к той, которая ждала четверку в недалеком будущем. Они прошли здесь полезную тренировку.　

— Эта репетиция показала мам, насколько правилен подбор обмундирования, хорошо ли мы умеем готовить пищу, сохраняет ли палатка тепло, как действуют научные приборы. Мы проверили свое снаряжение, работу ветродвигателя и радиостанции. Переговаривались из палатки с любителями Казани, Харькова, Одессы и Тбилиси; те и не подозревали, что беседуют с будущей станцией «УПОЛ».　

Так рассказывал мне Папанин в морозную декабрьскую ночь. Крупные хлопья снега спускались на безлюдную улицу. Мой спутник говорил о будущей экспедиции:　

— Надо раскрыть тайны центральной Арктики! Честь этих открытий будет принадлежать Советскому Союзу, и наша страна использует их для нормального плавания по Северному морскому пути, для трансарктических воздушных линий недалекого будущего. Авиация намного приблизила полярные и приполярные области к центрам страны. На Крайнем Севере, на побережье и на островах Арктики загораются огни новых индустриальных строек. По морям великой водной