Путешествие банкира. Как Эдмонд Дж. Сафра построил глобальную финансовую империю - Daniel Gross

жонглирование филантропией, бизнесом и личным интересом к коллекционированию. И все же этот ритм нарушали проблемы со здоровьем. Хотя диагноз "болезнь Паркинсона" не был известен широкой публике, изменения в его здоровье были очевидны для тех, кто был рядом с ним. Эдмонд стал реже посещать встречи и иногда уходил, если симптомы обострялись. Помощники в офисах знали о сложной схеме приема лекарств, и ему приходилось освобождать больше времени, чтобы обращаться за советом и помощью к врачу. Он не хотел обсуждать это публично, но в 1996 году Эдмонд Сафра начал осознавать, что ему придется перестраиваться, чтобы справиться с дегенеративным заболеванием.

Одним из решений стало обустройство жилого пространства поближе к офису, где он теперь проводил больше времени. Safra Republic активно наращивал свое присутствие в Монако, важном центре частного банковского бизнеса, и благодаря тому, что от него рукой подать до магазинов, ресторанов и медицинских учреждений, княжество стало для Эдмона предпочтительным местом работы. Как обычно, банк занял офисное помещение на первом этаже элитного здания La Belle Epoque на авеню д'Остенде, расположенного в центре города. Повторив ситуацию с Knox Building в 1960-х годах, Эдмон и Лили приобрели величественную квартиру площадью 17 500 квадратных футов на двух верхних этажах здания. Architectural Digest позже напишет об этой квартире: "Где бы вы ни стояли на многочисленных балконах и террасах, из окон открывается захватывающий вид на сверкающее море или горную Ривьеру позади". Эдмон и Лили наполнили новую квартиру картинами, предметами искусства и великолепной мебелью. В декабре 1996 года на аукционе Sotheby's в Монако были приобретены пять рисунков исторических платьев, которые носила королева Бельгии, и коллекция работ Расина 1838 года. Интерес Эдмона к коллекционированию не ослабевал. В начале того же года, разговаривая по телефону из приемной своего стоматологического кабинета, он купил на аукционе рукопись "Специальной теории относительности" Эйнштейна 1912 года и передал ее в дар Музею Израиля. "Этот дар - один из самых важных, которые мы получили в Иерусалиме, дар, который просто невозможно измерить никакой финансовой стоимостью", - написал мэр Иерусалима Тедди Коллек.

Прошлое всегда присутствовало в жизни Эдмонда, определяя его отношения, бизнес-стратегию и поведение. К середине 1990-х годов он уже не мог не оглядываться назад с большей перспективой и удовлетворением. Когда Альберто Мучник, руководитель компании Republic в Южной Америке, пришел на ужин в La Belle Epoque, Эдмон жестом указал на залив. Знаете, когда я был ребенком, я работал здесь, видел эти лодки и говорил: "Когда-нибудь у меня будет лодка или квартира здесь, в этом районе". И сегодня у меня есть квартира, и я очень горжусь тем, что могу видеть лодки с этой стороны залива".

Приближаясь к своему шестьдесят пятому дню рождения, Эдмонд работал уже пятьдесят лет. Поскольку он был контролирующим акционером и движущей силой Republic и Safra Republic, никому - ни внутри, ни вне банков - было трудно представить себе будущее без Эдмонда Сафры во главе. Более того, вопросы о будущем, которые обычно задают в крупной публичной компании, в Republic не задавались.

С юных лет Эдмонд размышлял о том, как сохранить стабильность для своей семьи и клиентов. В 1982 году он продал TDB именно потому, что верил, что American Express станет надежным убежищем для его вкладчиков в неспокойные времена. Во всей вселенной Сафры существовал целый ряд невысказанных предположений. Предполагалось, что Эдмонд будет управлять банками до тех пор, пока не сможет больше этого делать, а если с Эдмондом что-то случится, банк останется как учреждение, контролируемое семьей Сафра, и что Джозеф Сафра вступит в дело. Однако эти договоренности не были записаны. На протяжении десятилетий к деловой практике Эдмонда часто применялось слово "секретный". Ирония, конечно, заключается в том, что и Republic, и Safra Republic были публичными компаниями, которые с полной прозрачностью сообщали о том, как они зарабатывают деньги, какими направлениями бизнеса занимаются и кому принадлежат контрольные пакеты акций. Однако общественности было неясно, как именно сложились отношения между братьями Сафра - Эдмондом, Джозефом и Мойсе. "Преемственность, которая никогда не формулировалась и не обсуждалась на уровне совета директоров, несмотря на многочисленные вежливые запросы со стороны совета, подразумевала участие братьев", - сказал Питер Киммельман, давний член совета директоров Republic.

На самом деле, как и во всех семьях, отношения были сложными. В них присутствовали любовь, уважение, связь и обязательства, но также и обида, непонимание и периодические конфликты. Банк "Сафра", ставший сегодня крупной силой в Бразилии, на 100 % принадлежал Мойсе и Жозефу. По инициативе Жозефа банк расширялся по всему миру - в Нью-Йорке, Люксембурге и других местах. Теоретически братья владели акциями банков, которыми они владели и которые контролировали, но от имени семьи, а не от себя лично. Жозеф и Мойсе вложили прибыль в собственность и другие активы в Бразилии, такие как недвижимость, и начали использовать преимущества интеграции страны в мировую экономику. Например, они объединились с компанией Bell South, чтобы инвестировать в оператора сотовой связи в Сан-Паулу.

С начала 1950-х годов Эдмонд служил суррогатным отцом для своих младших братьев и любил Джозефа как сына. "Эдмонд считал Джозефа своим учеником", - говорит Родни Лич. "Он учил его, как быть банкиром". Они постоянно общались, разговаривая по два-три раза в день. Если кто-то обращался к Эдмонду с идеей сделки в Бразилии, он отправлял ее Джозефу с указаниями следовать решениям Джозефа. В 1996 году, когда Republic открыла торговое представительство в Бразилии, Эдмонд проинструктировал Дова Шлейна: "Помни о Джозефе. Фактически, советуйся с ним. Потому что если вы допустите ошибку, это поставит Джозефа в неловкое положение". Они не делают различий между Сафра".

Эдмон с удовольствием играл роль отца семейства - как в своих компаниях, так и в семейной жизни. Больше всего он был в своей стихии в Ла Леопольде, когда к нему приезжали внуки, племянники и племянницы. Он с удовольствием принимал большие компании по праздникам, возглавлял медленную прогулку по склону холма к ресторану, организовывал семейные поездки или управлял яхтенными экспедициями по Средиземному морю. Конфликты между членами семьи противоречили его идеалистическому представлению о том, как должны жить семьи. Его внуки вспоминают, что один из немногих случаев, когда он выходил из себя, - это когда они ссорились, и один из них ругался на другого: "Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя! Я не люблю тебя как брата!"

Эдмон огрызнулся: "Прекратите, прекратите!"

Но при всем том, что Эдмонд уделял особое внимание семье, банки Сафры никогда не были сложным семейным бизнесом,