Уточнения к легенде - Евгений Михайлович Рубин

Однако, думается, самое главное тут — не переоценивать влияния су­действа на результаты игр, не под­даваться минутным настроениям, не подпадать под влияние того угара, что неизбежно окутывает созна­ние участников матча сразу после его окончания. Это важно и для нас, и для гостей. А прежде всего — для объективной оценки соотношения сил.

Разница в трактовке правил суще­ствует даже у заокеанских и евро­пейских судей, постоянно обслужи­вающих первенства мира. Значит, она и тут сохранится ещё какое-то время. Долго ли? Это зависит от прочности контактов двух школ хок­кея. Если же отвлечься от пунктов расхождений и обратиться к сыгран­ным матчам, то нельзя не признать: гости не могут сослаться ни на одну оплошность судей (даже спорную, признаваемую только ими), которая бы прямо повлияла на результат. При всех отклонениях, при всех раз­ночтениях в отдельных пунктах хок­кейного законодательства резуль­таты каждой игры и всей серии вместе дают верное представление о сравнительной силе советского и канадского хоккея. (Разумеется, речь тут идет не о цифровых, а о творче­ских итогах игр. Из семи матчей, за­кончившихся победой одной из команд, лишь три дали разрыв более чем в одну шайбу. А это — свиде­тельство равенства сил).

СТРАСТИ

Страсти бушуют на поле. Бушуют они и за его пределами. Чем дальше идет турнир, тем ровнее и упорнее не только каждая игра в целом, но и любой ее период, любой отрезок. Третий матч в этом отноше­нии побил все прошлые рекорды. Команды на протяжении всей игры лидировали попеременно. 1:0 — это канадцы; 2:1 — это сборная СССР, итог второго периода — 2:2; потом опять вперед вырвались канадцы — 3:2; наши их снова настигли — 3:3; и лишь за три минуты до конца встречи, забросив последнюю шай­бу, канадцы оказались на финише чуть-чууь впереди. Наверное, если бы в такой борьбе проходил забег на легкоатлетической дорожке, приш­лось бы прибегать к фотофинишу. Это был матч из тех, где победитель оказался чуть удачливее побежден­ного.

Обе команды продемонстрировали в игре все главные качества своего хоккея. Вспомните голы Петрова и Якушева, которым ассистировали Викулов и Мальцев. Это были изуми­тельные по своей четкости, быстроте, выверенности и красоте каждого ма­невра комбинации. Вспомните пер­вый гол Эспозито и последний — Хендерсона. Это была демонстрация высочайшего индивидуального мас­терства, у первого — помноженного на богатырскую силу, у второго — на такую маневренность, которой по­завидовал бы самый искусный фигу­рист.

И у нас в команде немало превос­ходней солистов, умеющих решать исход игры самостоятельными манев­рами. И канадцы порой забивают голы после комбинаций. Все же наш хоккей силен прежде всего комбина­ционной игрой, канадский — игрой своих солистов. И каждая сторона де­монстрирует свои достоинства в са­мом совершенном исполнении. И на поле идет равная борьба, в кото­рой решают доли секунд, сантимет­ры выигранного пространства и спор­тивное счастье.

На чьей же стороне преимущество в этой борьбе? Самое простое — сложить победы, поражения, ничьи, забитые и пропущенные шайбы и под­вести итог. Так и сделают статистики. И, конечно, публику, любого из нас не может не волновать результат каждого матча в отдельности. Не­даром, где бы ты в эти дни ни ока­зался, обязательно станешь свидете­лем разговора: «Неужели наши се­годня не выиграют?» Этот вопрос слышишь всюду — в метро, в столо­вой, на улице. И все же главное — не статистика.

На очередной пресс-конференции Всеволода Боброва спросили, чем он объясняет поражения сборной СССР во второй и третьей играх, очень ли удручен этими поражениями и кого из игроков в них обвиняет. Он ответил примерно так:

— Ничего плохого, а тем более зазорного в проигрышах с минималь­ным счетом команде, составленной из лучших профессиональных хоккеи­стов Канады, я не вижу. Считаю ре­зультаты игр вполне удовлетвори­тельными. Я доволен игрой подав­ляющего большинства хоккеистов, в том числе и молодых, которых нам важно было обстрелять в играх с таким соперником.

Вот это ответ — спокойный, трез­вый, достойный.

Да, недавнее канадское турне сборной превзошло по своим ре­зультатам все ожидания. Но вспомни­те, какими скромными были наши надежды накануне этого турне. И вот уже спустя всего несколько недель проигрыш канадцем с разницей в одну шайбу воспринимается многими как обидная неудача. Но, честное слово, такие проигрыши полезнее иных побед. Теперь мы отчетливо представляем, что сегодня в игре с канадцами наши козыри — умение хоккеистов выполнять на поле огромный объем работы, коллективность, тактическое разнообразие. Но мы те­перь видим и иное: в индивидуаль­ном мастерстве лишь два-три наших хоккеиста не уступают лидерам ка­надского хоккея, а в некоторых его компонентах отстают и они.

Когда-то, пятнадцать лет назад, такими же важными оказались для будущего нашего хоккея встречи с канадскими любителями. Ведущие тренеры лучших наших команд разг­лядели у канадцев то, что должно быть взято нами на вооружение. Это они — А. Чернышев, А. Тарасов, В. Бобров, Н. Эпштейн — сумели сое­динить достижения советской хоккей­ной школы с тем, что есть лучшего у канадцев. И сегодня мы — лидеры на международной любительской арене и на равных играем с силь­нейшими профессионалами.

Те же самые тренеры вели сбор­ную СССР к нынешним встречам и, как когда-то, вместе с более моло­дыми своими коллегами являются теперь самыми внимательными и за­интересованными наблюдателями матчей с канадцами. Можно не сом­неваться; они снова сумеют отобрать в игре канадцев все лучшее, все пригодное для нас, все то, что спо­собно сделать наш хоккей еще бо­лее сильным. А все, что чуждо духу нашего спорта, — грубость, неуваже­ние к публике, к соперникам, судьям, неумение с достоинством переносить поражения и неудачи, — это останет­ся за бортом.

Пусть там, в Канаде, такое поведе­ние считается в порядке вещей — это их дело. Нам же, воспитанным на иных принципах, стыдно за большого мастера хоккея Ф. Эспозито, когда он, теряя человеческое достоинство, гримасничая и апеллируя к трибу­нам, бегает по всему полю за судь­ями и требует от них отмены приня­тых решений. И ничего, кроме не­приязни, не способны вызвать у на­шего зрителя выходки другого отличного хоккеиста — Бергмана, который затевает рукопашную схватку с соперником после остановки игры.

И совсем уж трудно подобрать сло­ва для оценки поступка Паризе, за­махнувшегося на судью, за что он по справедливости был удален до конца матча. Но и это был не рекорд. Ре­корд побили тренеры сборной Ка­нады, взявшие Паризе под защиту. Это при их участии и поддержке на поле посыпались со скамьи запасных канадской команды табуретки, поло­тенца, куски картона. По вине канад­цев