Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

в руки противников. Хоркудак и сыновья Нокая-яргучи с одним туманом войска со всей поспешностью двинулись вслед за ним. Новруз ночью в области Джам добрался до своего табуна, расположился посредине табуна и приказал своим нукерам устроить засаду за [разрушенными][606] стенами. Отряд подошел и хотел было угнать лошадей, [но] Новруз и нукеры выскочили из засады, натянули луки и стали стрелять. Некоторое число народу было убито, а [некоторые] растерялись. Новруз был разбит, и отряд этой стороны вышел [победителем]. Новруз ударился в бегство. Когда он подошел к Герату, мелик Фахр-ад-дин, сын мелика Шамс-ад-дина Курта, пригласил его в город. Новруз по этому поводу призадумался. Его эмиры Бабекр,[607] Сарабан и Садум сказали: «О эмир, сердца наши не успокаиваются речами этого человека. Лучше нам подобру пройти мимо этого убежища и не доверять его слову». Новруз ответил: «У меня-де пропали за три дня обязательные молитвы. Я хочу [их] исполнить». Эмиры ушли и спасли свою жизнь быстротою ног. Новруз с четырьмя сотнями отправился в город и въехал в крепость. Когда эмир Кутлугшах, который шел по его следам, подошел к священной гробнице в Тусе, он свершил паломничество [к ней], сотворил два ра’ката молитвы, поклонился земно и сказал: «Боже мой, я не знаю — прав я или ошибаюсь. Оба врага мусульмане, а ты повелитель мусульман ведаешь тайны. Ежели ты знаешь, что Новруз преступник и лжец, противится и восстает на Газан-хана, то выдай его пленником в руки раба [твоего] и оставь [его] без помощи». Он выступил оттуда, и когда дошел до Герата, войска окружили город. С обеих сторон начали битву. Эмиры Нурагай[608] и Чамчай бились жестоко.[609] Погода была весьма жаркой. Некоторые говорили: «Лучше нам повернуть обратно, потому что стены Герата очень крепки и враг Новруз легко не дастся». Эмир Кутлугшах очень разгневался и сказал: «Враг ослабел и поддается, а стены остались без оборонителей и защитников, как же нам повернуть назад, да и как же мы извинимся на служении его высочеству. Надобно поусердствовать и приложить старание, дабы с божьей помощью к нам пришла внезапная победа». Он приказал шейх-ал-исламу Джама, который состоял при нем, и [которому] мелик Фахр-ад-дин приходился зятем, чтобы он написал мелику письмо, что надобно-де тебе помочь этому делу, а не то город Герат и все владение Хорасанское за это дело пропадет. [Письмо] было украшено вензелем эмира и через одного лазутчика его отправили в город. Когда мелик его прочитал, он понес [его] к Новрузу. Тот в отсутствии [мелика][610] сказал своим приближенным: «Из этого случая становится ясным, что мелик со мною очень честен». Хаджи Рамазан |S 564| тайком сказал Новрузу: «Лучше-де нам схватить Фахр-ад-дина и заковать с тем, чтобы под конец дела, ежели мы одолеем, отпустить его, одарив почетным халатом и обласкав. А не то ведь они его знают. Нам бы лишь соблюсти условия бдительности и осторожности». Новруз с этими словами не согласился. Один сеистанский серхенг украдкой подслушал [их]. Он тотчас же пошел и известил мелика. Мелик испугался, держал совет с городскими садрами и вельможами и сказал: «В конце концов войско Газан-хана возьмет этот город и уведет в полон наших жен и детей и долголетний род [наш] падет. Новруз дал клятву[611] Газан-хану, что никогда не будет противиться, но поступил [вопреки клятве]. Лучше нам предупредить [такой конец], захватить его коварством и хитростью и изъявить покорность и послушание. Возьмем от эмира Кутлугшаха грамоту о пощаде и тогда его [Новруза] выдадим». Горожане сказали: «Мнение-де мелика превыше [других], что он признает за верное, то пусть и повелевает». Мелик после приведения в исполнение этого предварительного дела пошел к Новрузу и сказал: «Гератские и гурские воины в бою проявляют слабость. Чтобы помочь делу ты пришли на каждые десять человек их по два своих воина, дабы они побуждали их к битве и не допускали нерадивости». Новруз согласно его словам распределил и разбросал весь свой отряд между теми людьми и остался в крепости один. Мелик сказал воинам, чтобы они всех нукеров Новруза схватили и связали, а сам с несколькими гурскими храбрецами поднялся в цитадель, схватил Новруза, крепко связал и сказал: |A 258b| «Приказ таков, чтобы мы тебя выдали эмиру Кутлугшаху».

Удивительным [в этом] деле является то, что мелик Фахр-ад-дин в пору своего отца Шамс-ад-дина Курта был весьма недостоин своего родителя, резок и бунтарь. Мелик Шамс-ад-дин держал его в оковах заточенным в крепости Хайсар. После семи лет заточения туда прибыл Новруз и попросил у отца, чтобы он его освободил. Шамс-ад-дин сказал: «Я-де его знаю, какова у него душа, он человек вероломный и нечестивый. Раз он отцу не соблюдает верность, то и тебе не соблюдет». Новруз в [своем] заступничестве прилагал все усилия и неотступно просил. Мелик сказал: «Я отпущу его с таким условием, что ты дашь мне бумагу, что впредь всякое дело, которое от него произойдет, будет лежать на ответственности эмира».[612] Новруз дал такого содержания бумагу и вызволил его из оков и заточения. Теперь, когда он его брал, [Новруз] сказал: «Я ведь тебе не сделал дурного, что ты [ценою] моей крови изменяешь [нашему] союзу. Ежели уже нет иного средства, то дай мне моего серого коня и саблю, дабы я обнаженный воссел на него, ударил на то войско и был убит в бою, и был бы вместе и газием и павшим за веру». Мелик сказал: «Впредь ты погляди, как другие будут погонять коней и владеть саблей».

Когда он его схватил, то отсек Хаджи Рамазану голову и с гонцом отослал эмиру Кутлугшаху с объявлением о задержании Новруза и [его] братьев и нукеров. [Мелик] потребовал от него грамоту о пощаде и обязательство, что он заступится и выпросит у Газан-хана [прощение] вины гератцев, и все это скрепил бы торжественной клятвой. Гонец ту голову бросил [к ногам] эмира Кутлугшаха и сказал: «Мелик-де представляет ее тебе и говорит: «Могуществу и счастью эмира досталась победа — Новруз и его нукеры взяты в плен и закованы в тяжелые цепи». Когда эмир увидел голову Хаджи Рамазана, он понял, что слова его — правда. Он приказал, чтобы, согласно прошению гератцев, ходжа Ала-ад-дин Хитайи написал подтверждающее обязательство и на этом торжественно поклялся. Для доставления этой грамоты он отправил послами в город эмира Пулад-Кия, ходжу Ала-ад-дина и шейх-ал-ислама [города] Джама. Мелик встретил их приход с полным почетом, отпустил их с честью