Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

Римской империи. Театрами военных действий стали не только Италия, но и большое количество провинций, сыгравших в этой войне значительную роль. Да и сама война началась с восстания в Галлии, и галльские аристократы активно в ней участвовали. Позиция провинций оказывала влияние на расклад политических сил, и императоры, как и претенденты, должны были ее учитывать. В то же время только в небольшой Иудее, расположенной на периферии римского мира, вспыхнуло именно национально-освободительное восстание. Подобный характер носили события и в другой периферийной провинции — Британии. Элементы национально-освободительного движения имелись и в восстании Цивилиса в Северо-Восточной Галлии, но большая часть этой страны его не поддержала. Это говорит о том, что в основной своей массе провинции, стремясь (может быть, не всегда это осознавая) стать интегральной частью государства, отделяться от нее не желали. В этом отношении складывавшаяся средиземноморская империя выдержала тяжелое испытание войной — она не распалась. Но война создала предпосылки для более последовательной и быстрой интеграции провинций в общеимперскую ткань и в социально-экономическом, и в политическом плане.

Победа Гальбы означала победу сената над императором. В противоречивом единстве республиканских и монархических элементов, каким был принципат, преимущество склонилось на сторону первых. И гибель Гальбы стала поражением сената. Социальной опорой Вителлия являлся городской плебс, и разгром Вителлия стал и его разгромом. Таким образом, были разбиты те силы, которые упорно сопротивлялись большему включению и Италии, и особенно провинций в социальную и политическую жизнь империи. В результате были устранены все препятствия для окончательного превращения Римского государства в средиземноморскую империю, а Рима — из полиса, господствовавшего над остальным государством, в ее столицу.

Важна была еще одна сторона происходивших событий — постоянно снижался уровень знатности императоров. Гальба принадлежал к старинной знати и к тому же был связан с домом Августа. Его, оставшегося сиротой, воспитывала Ливия. Недаром на своих монетах Гальба помещал ее портрет и легенду DIVA AVGUSTA. Он, однако, выдвинул новый принцип облачения императорской властью — принцип заслуги: императором должен стать не родственник правящего принцепса, а наиболее заслуженный человек. Правда, для Гальбы такая заслуга еще заключалась в знатности претендента, но важно было выдвижение принципа, который в будущем сыграет большую роль. Отон был сенатором в третьем поколении, а Вителлий — во втором. Что же касается Веспасиана, то он был совершенно незнатным человеком, первым сенатором в роду, происходившим к тому же из Средней Италии, а не из самого Рима. Более того, все три предшественника Веспасиана так или иначе были связаны с правящими императорами. У него же не было никаких, даже самых косвенных, связей ни с римской знатью вообще, ни с родами Юлиев и Клавдиев. С его приходом к власти императорская власть окончательно отрывалась и от римской знати, и от наследства Августа, и это создавало совершенно другие отношения между принцепсом и сенатом и иную обстановку в государстве. Все это было закреплено упомянутым выше законом о власти Веспасиана.

Принятый закон решал возникшую важную юридическую коллизию. Веспасиан был провозглашен императором 1 июля 69 г. в Александрии, и именно этот день он считал началом своего правления. В Риме он был признан и официально получил все полагавшиеся полномочия и почести между 21 декабря этого года и 1 января 70 г. В течение полугода Веспасиан не только готовился к войне, но и принимал ряд мер, в том числе назначая новых префектов, прокураторов, сенаторов. Естественно, возникал вопрос о юридической действенности проводимых назначений. И в закон была включена специальная последняя статья, гласившая, что все, что до этого было постановлено, решено, сделано, декретировано, повелено императором Цезарем Веспасианом Августом или кем-либо по его поручению, будет законно и действенно, как если бы установлено законом или плебисцитом, т. е. утверждались все предыдущие решения Веспасиана. При утверждении Юлиев-Клавдиев такая оговорка была бессмысленна, ибо их вступление во власть и начало принятия любых решений практически совпадали. В ходе гражданской войны два из трех предшественников Веспасиана были провозглашены императорами вдали от Рима. Однако Гальба был признан не только преторианцами, но и сенатом в то время, когда он находился в Испании, так что если он и принимал какие-то меры до своего вступления в Рим, то делал это уже в качестве законного императора.

Несколько сложнее обстоит дело с Вителлием, который был провозглашен императором 1 января (или сразу после этого дня), а официально признан 19 апреля. Но о его распоряжениях, кроме чисто военных, принятых до этого дня, ничего неизвестно, и вполне возможно, что он их и не делал. Ведь он даже имя Август принял далеко не сразу, лишь после вступления в Рим, а Цезарем стал называться только накануне своего падения. И утверждение задним числом всех принятых решений Веспасиана, несомненно, было нововведением этого закона.

Сохранившаяся часть закона содержит 8 статей (не считая санкции), из которых одна утверждала предыдущие распоряжения Веспасиана. Из остальных семи в четырех — ссылка на то, что такие же полномочия были у божественного Августа, Тиберия Юлия Цезаря Августа и Тиберия Клавдия Цезаря Августа Германика, в одной, где Веспасиану разрешается расширить пределы померия, упоминается только Клавдий. Две статьи никаких ссылок на предшественников нового императора не содержат. Одна из этих статей касается права императора созывать сенат, который в этом случае мог решать все дела, и делать в нем доклады, а другая — права рекомендации сенату и народу избрания магистратов или других должностных лиц и возможности принимать у них отчет. Однако ничего нового в этих правах нет. Такие возможности имел Цезарь, и это же было признано за Августом. Эти же права имели и преемники Августа. Возможно, новый закон уточнял процедуру использования принцепсом своих прав в этой области. Такое же уточнение, видимо, содержится и в статье, относящейся к праву императора созывать сенат и делать в нем сообщения. Собственно говоря, оно было предоставлено принцепсу законом Августа о сенате, принятым в 9 г. до н. э. Но он лишь фиксировал права императора в самом общем виде, закон о власти Веспасиана уточнил это право, приравняв в этом плане принцепса к магистратам.

Итак, закон не предоставлял Веспасиану ничего радикально такого, чего не было у его предшественников. Но это не означает, что он лишь повторяет предыдущие законы. Ни у одного преемника Августа не было необходимости в принятии подобного закона. Все они приходили к власти как законные наследники своих предшественников (кроме Клавдия, легитимность которого была утверждена задним числом), а главное — изначально обладали auctoritas в силу своей принадлежности к дому Цезаря и Августа. Можно говорить, что закон об империи Веспасиана стал