Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

солдат Хабаровского резервного полка и рабочие порта. 31 октября восставшие разгромили гауптвахту, военную тюрьму, караульный дом и освободили арестованных. К концу дня город фактически оказался в руках восставших. Социал-демократическая организация во Владивостоке была к этому времени еще слаба и не смогла возглавить движение, которое приняло стихийный характер. Отсутствие твердого руководства не дало возможности закрепить первоначальный успех. Пообещав удовлетворить некоторые требования матросов и солдат, удалив из города революционно настроенные части, власти подавили восстание».

Обратим внимание на слова «стихийный характер», за которыми стыдливо скрывается весь реальный кошмар владивостокских событий. Так что же на самом деле произошло в те дни в главной базе Сибирской военной флотилии? Дело в том, что после заключения мира с Японией в Приморском крае оказалось много случайных людей, отчасти это были демобилизованные или ждущие демобилизации солдаты и матросы, отчасти вышедшие на свободу по царскому манифесту ссыльные, причем как политические, так и уголовные. Вся эта публика желала выехать на запад и в ожидании своей очереди веселилась как могла.

Донесение из Хабаровска генерал-майора Рутковского, и.д. начальника штаба войск Дальнего Востока, генерал-майору В. Орановскому об усилении революционной пропаганды во Владивостоке 17 октября 1905 года: «Считаю долгом службы выяснить, что одна из причин возникших беспорядков во Владивостоке и брожения умов в Никольске следующая: в манифесте не сказано, что свобода митингов и печати не относится к местностям, объявленным на военном положении… Пользуясь недомолвкой в манифесте, владивостокские и никольские агитаторы широко и беспрепятственно действовали систематично по обдуманной программе. Сначала устраивали митинги, на которых делали постановления: “Объявить военному начальству порицание, что оно не пускает домой запасных, плохо кормит и одевает солдат, не заботясь о них”. Затем это постановление печаталось на другой день в газетах и раздавалось всем нижним чинам. На следующих митингах предъявляются новые воззвания и новые порицания начальникам. Таким образом, нижние чины постепенно усвоили себе, что есть какой-то высший орган, митинг, который может управлять всеми в городе и которому начальство должно повиноваться; короче, митинги при помощи владивостокских и никольских газет сделались правителями городов и заправляли всей неблагонадежной массой, причем авторитет начальников сведен к нулю. Я глубоко убежден, что если деятельность митингов и газет будет так продолжаться, то и вновь прибывающие в округ части из маньчжурских армий очень скоро будут сбиты с толку. Никакая самая либеральная заграничная печать не пользуется правом открыто возбуждать военнослужащих против своих начальников и вмешиваться во внутренний уклад военной службы. Положительно необходимо… на время военного положения прекратить эти сходки агитаторов, называемые митингами, и подвергнуть военной цензуре, в случае необходимости и закрытию газеты, иначе нет возможности прекратить явную и скрытую пропаганду против начальников и против дисциплины. Были даже попытки докторов под видом разрешенных заседаний медицинскому обществу устроить митинг в Хабаровском военном собрании, что, однако, вовремя подмечено и устранено своевременно…»

Еще 2 апреля 1905 года был сформирован Отдельный отряд судов Сибирской военной флотилии. В состав этого отряда вошли корабли, оставшиеся после поражения России в Русско-японской войне. Флагманским кораблем флотилии стал бронепалубный крейсер «Аскольд». На время ремонтов и докований «Аскольда» флагманом становился крейсер «Жемчуг». В 1906 году в состав флотилии вошли перевезенные во Владивосток по железной дороге эскадренные миноносцы типа «Твердый» и два эскадренных миноносца типа «Инженер-механик Зверев». Главной задачей кораблей флотилии была стационерная служба в китайских и корейских портах. Наученное горьким опытом черноморских и балтийских мятежей военно-морское командование, дабы избежать беспорядков на кораблях, предусмотрительно отправило отряд крейсеров в учебное плавание. Более того, идя навстречу просьбам армейского командования, на борту кораблей расположили в качестве «учебного десанта» около тысячи наиболее неблагонадежных солдат Владивостокского гарнизона. Одновременно был отправлен в море и военный транспорт «Шилка», на котором было большое количество анархистски настроенных матросов.

Все началось с того, что 30 октября 1905 года около часа дня около двух тысяч солдат собралась на городском базаре, где стали митинговать. При этом они тут же выделили делегацию к генерал-лейтенанту Казбеку, чтобы получить разрешение на посещение митингов, но эта делегация ничего не добилась, так как комендант уклонился от каких-либо объяснений. Тем временем к собравшимся присоединился Хабаровский резервный полк, насчитывавший в своем составе вместе с запасными до 10 000 человек, а также группы рабочих. Толпа все увеличивалась. Когда же возвратившиеся ни с чем делегаты рассказали о том, что они не были даже выслушаны, возбуждение собравшихся достигло крайних пределов. А агитаторы уже накручивали толпу, крича, что, дарованные политические свободы слова означают полную вседозволенность. И тогда солдаты и примкнувший к ним местный люмпен двинулись громить магазины и торговые лавки, отдавая предпочтение винным точкам.

Таким образом, массовые беспорядки во Владивостоке в 1905 году, так же как и октябрьский мятеж того же года в Кронштадте, начались с вселенской попойки, которую устроили солдаты квантунских батальонов. Помимо питейных заведений разгрому подверглись и местные публичные дома. Пьяные солдаты требовали бесплатного обслуживания, избивали бандерш и силой хватали проституток. Досада за проигранную японцам войну, недальновидность армейского начальства и яростная агитация социал-демократов и эсеров «вскипятили разум возмущенный».

Особенно доставалось офицерам, которые стали излюбленным объектом нападений анархиствующих солдат. Все происходило по одно и той же схеме. К офицеру на улице подходил расхристанный и не слишком трезвый солдат и протягивал руку: «Здорово! Теперь свобода!» Офицер, разумеется, в ответ руки не протягивал и тут же получал удар в лицо. С теми же, кто пытался защитить свою честь, расправлялись более сурово — их просто избивали до полусмерти. Все это происходило средь бела дня в центре города. Об этом с ужасом вспоминал известный писатель военврач В.В. Вересаев, возвращавшийся в Центральную Россию из Маньчжурии.

Уже в первый день Владивосток оказался полностью во власти пьяной толпы. То же происходило и на второй день, и на третий… Всюду бродили пьяные банды, грабящие, насилующие и убивающие. Периодически эти банды сталкивались между собой и начинались массовые драки, перераставшие в поножовщину. Каждое утро находили на улицах и застреленных офицеров.

Из дневника проживавшей в это время в приморской столице американки Элеоноры Прей: «На сопке собралась большая толпа, наблюдающая за происходящим на базаре с безопасного расстояния. Пострадали только китайцы — невинные люди. Несколько конных офицеров проскакали по улице, спасая жизнь, а толпа по обеим сторонам улицы бросала в них камни… Бунтовщики пробежали, разбивая по пути все окна… Пожары множатся… Не видно ничего, кроме зарева и дыма… Солдаты ворвались в гостиницу “Москва” и даже под кровать лазили в поисках офицеров. Офицеры переодевались, чтобы ускользнуть от них, некоторые даже