Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова

– То, что он делает на сцене, не поддается описанию, – сообщил он Ольге сразу же по возвращении в Берлин. – Тебе стоит посмотреть.

– Много чести, – усмехнулась Оля. – Верю, что это гениально, но у меня совершенно нет на это времени.

Ольга ревновала! Ревновала к тому, что он, только приехав на Запад, уже успел завоевать первенство в театральном мире, и фамилию Чехофф здесь уже связывают не с ней, а с ним во всех печатных изданиях. Нет, она докажет ему, что она тоже чего-то стоит. Докажет!

Прежде всего она позвонила другу Отто Кранцу.

– Как продвигается сценарий для Миши?

– Ты просто угадала со своим звонком, – воскликнул Отто. – Практически только что поставил жирную точку.

– Мне нужно срочно его прочитать. Приезжай!

– Хорошо. Но хочу предупредить, главная роль не для тебя. Там должна быть очень молодая девушка и попроще, но тебе я написал роль второго плана. Очень эффектную…

– Я не хочу играть в этом фильме ни роль первого, ни роль второго плана… – выкрикнула Ольга. – Никакой роли я там играть не хочу! Я буду этот фильм снимать.

Несмотря на свой первый неудавшийся опыт и зарок больше никогда не заниматься режиссурой, Ольга решила, что именно она снимет тот фильм, в котором Михаил Чехов сыграет свою первую главную роль в кино. Она хотела быть хозяйкой над ним. Хотела превосходства. Прочитав сценарий, она вместе с Отто отправилась к Поммеру.

– Я не против, – заявил Поммер, как только она высказала ему свое пожелание. – У меня получится опять же броская афиша: в главной роли – Михаил Чехов, режиссер фильма – Ольга Чехова. Есть в этом что-то даже более интересное, чем то, что вы просто будете вместе сниматься. Тем более, что женщина-режиссер – это вообще эксклюзив.

– Я тебе так благодарна, – радостно воскликнула Ольга. – Вот увидишь, я сниму хорошее кино.

– Кстати, это будет уже один из последних немых фильмов. Я вливаюсь в концерн Альфреда Гугенберга. Будем переходить на звук.

– Ну наконец-то! – воскликнул Отто Кранц. – В Голливуде уже с 27-го года покончили с немыми картинами.

⁂

Михаил Чехов выступал на сцене Венского театра до Рождества. Непривычная для русского актера ежедневная игра одной и той же роли в течение почти двух месяцев слегка утомляла, но Михаил старался находить каждый раз новые краски в изображении своего Скида, а потому играл с удовольствием. Партнерам также было интересно, как Чехов поведет себя сегодня в той или иной сцене; тем самым он и им давал возможность импровизации. А были и такие зрители, что ходили на спектакль не один раз.

– Сегодня этот Чехофф играл совсем по-другому, чем вчера, – говорил один зритель другому.

– А вы и вчера смотрели?

– Ну да!

– И когда, вам кажется, он играл лучше?

– Каждый раз гениально. По-разному, но… гениально.

Закончив выступления, Миша вместе с женой поехал отдохнуть на озеро Аммерзее, расположенное в Баварии близ Мюнхена. Это была их первая с Ксенией зима в эмиграции. Погода на юге Германии в январе стояла прекрасная. Светило солнце, температура не опускалась ниже плюс семнадцати градусов, и чета Чеховых разъезжала по окрестностям старинных городков, любуясь монастырями, замками и королевскими термами. А в это время на студии Поммера вовсю уже шла подготовка к съемкам фильма «Глупец от любви», режиссером которого была объявлена Ольга Чехова. Она сама проверяла строительство павильонов, пошив костюмов, расписывала мизансцены, решала с оператором освещение каждого кадра, и когда в конце января Михаил Чехов приехал в Берлин, всё уже было готово. Ольга задумала показать себя перед ним хозяйкой творческого процесса, и у нее это получилось. Она сидела в режиссерском кресле, репетировала, кричала командным голосом слово «Мотор», да только была ли она тут полновластной хозяйкой? Ведь там, на площадке, где творил Миша, происходило такое, что порой заставляло даже ее забывать крикнуть «Снято», и оператор с интересом продолжал крутить пленку дальше, а актеры всё продолжали и продолжали действовать… Потом, при монтаже, эти лишние вроде бы кадры пригодились. Некоторые из них даже украсили фильм. Но пока Ольга монтировала картину, Рейнгардт, влюбленный в русского актера после того, как тот исполнил в его постановке роль Скида в Вене, дал ему в своем берлинском театре «Каммершпиле» главную роль в новой премьере. Пригласили его уже и на съемки во Францию. Михаил Чехов был нарасхват! Нет. Как ни старалась Ольга отвлечь внимание на себя, у нее это никак не получалось. Не получилось это и после премьеры фильма «Глупец от любви» в ее режиссуре, при том что картина имела бешеный успех, как художественный, так и коммерческий. Во всех изданиях отмечали только необыкновенный талант исполнителя главной роли. «…Поражает необычайная передача тонких психологических деталей, общая яркость и выразительность актера…» – писали рецензенты. А о ней? Об Ольге? Разве это не она режиссер фильма? Разве это не она помогала ему осуществить все это на экране? Разве это не она выстраивала все мизансцены? Почему же пишут только о нем? А может, ее «бывший» и впрямь такой гениальный?

Глава четвертая

В конце 1929 года в Берлин переехала из Советского Союза и сестра Ада. Ее муж скончался после продолжительной болезни, и Лёвушка тут же помог ей получить разрешение на выезд.

– Он болел весь год, – плакала молодая вдова. – Всё по больницам, по больницам…

– Чего уж теперь, девочка моя. Его не вернуть, а тебе жить, – успокаивала ее Лулу. – Я как твоего отца похоронила, тоже первое время всё плакала, а теперь посмотри на меня… Улыбаюсь. Надо жить, Адочка! Надо жить! В жизни столько интересного.

– Надеюсь, ты обратно возвращаться не собираешься? – спросила Ольга.

– Конечно, нет. Я и Лёвушке об этом сказала, и тете Оле… Что мне теперь там делать, коли Николая нет. Мариночка здесь, вы здесь…

Ада осталась в Берлине, и вскоре встал вопрос о том, чтобы где-то найти работу. Аде было неудобно долго жить на деньги сестры, которая и без того содержала ее дочь. Но найти работу было трудно.

– Ты писала, что играла в последние годы в каком-то театре Культпросвета, что ли? – спросила Ольга сестру.

– Ну да. Главных ролей мне не давали, но с тем, что мне доставалось, я справлялась хорошо.

– Что за пьесы вы там ставили?

– Современных авторов, – смутилась Ада. – Ты таких и не знаешь. Это в основном агитки за советскую власть. Но ты не думай.