Избранные воспоминания и статьи - Осип Аронович Пятницкий

даже, может быть, без боя. Но перед некоторыми членами ВРК и после начала восстания продолжала маячить надежда на переход власти к Советам в результате не борьбы, а повторных переговоров с классовым врагом. Но этими переговорами и воспользовался противник. Он выиграл время, чтобы сорганизоваться. Он добился обманом сдачи Кремля, окружил здание Совета и предъявил ультиматум ВРК. Если бы контрреволюция — буржуазия, эсеры, меньшевики — имела в Москве какие-нибудь значительные воинские части, которых юнкера и офицеры могли бы повести на Совет, то 28 октября могло бы стать критическим днем для восстания. Взятие Совета либо затруднило бы районам победу над врагом, либо повлекло бы за собой еще более серьезные последствия. Успех московского восстания, несмотря на то что центральное руководство в известные моменты скатывалось к оборонительной тактике, не уменьшает серьезности этой ошибки и не ослабляет правильности положения «Оборона есть смерть вооруженного восстания». Этот урок должен быть учтен революционным пролетариатом всех стран. Идя на восстание, нельзя рассчитывать на то, что создастся такое выгодное положение, как в Октябрьские дни в Москве, когда белогвардейское командование не имеет ни одной верной воинской части, когда оно даже не попытается вывести солдат против восставших и когда социал-соглашатели вынуждены будут поэтому ограничиться тем, чтобы уговаривать солдат сохранять нейтралитет в происходящей борьбе.

К 29 октября благодаря решительным действиям ВРК центра, активности районов и революционных частей гарнизона положение сильно улучшилось. Достигнутый успех при условии дальнейшего безостановочного развития мог бы к 31 октября привести к победе восстания. Но ВРК вместо того, чтобы добиваться ежедневно, ежечасно хоть маленьких успехов, пошел на перемирие на 24 часа. Правда, 30 октября ночью ВРК отверг решение согласительной комиссии Викжеля о продлении перемирия еще на 12 часов и самое решение о соглашении. Но время для развития наступления в течение этих суток было упущено. ВРК, конечно, мог вести переговоры о сдаче белогвардейцев, но не прекращая борьбы, как это было проведено 2 ноября.

6. Немаловажную роль в проявленной ВРК нерешительности сыграло то обстоятельство, что партийному центру пришлось покинуть здание Совета в самом начале восстания. В создавшейся 27 октября боевой обстановке решение партцентра и большевистской части ВРК о создании двух центров восстания было неизбежно. ВРК мог быть отрезан или даже захвачен белогвардейцами, и поэтому необходимо было создать второй центральный орган для руководства районами, ибо только районы могли спасти и действительно спасли своими боевыми действиями центр. Хотя партийный центр имел постоянную связь с ВРК (постоянными выездами членов партцентра из Замоскворечья в Совет, а в крайних случаях сношениями по телефону), но такой связи, конечно, было недостаточно. Совместных заседаний партцентра в целом и ВРК с раннего утра 28 октября до ночи с 1 на 2 ноября не было. Это не могло не способствовать ряду ошибок, совершенных ВРК, в частности не могло не оказать влияния на подбор кооптированных в ВРК товарищей.

«Успех и русской и всемирной революции зависит от двух-трех дней борьбы»[86],— писал Ленин, призывая петроградских и московских большевиков решительно и твердо пойти на восстание. История подтвердила эти слова.

О ЕДИНОМ ФРОНТЕ{265}

ИЗ ПРАКТИКИ БОРЬБЫ КОММУНИСТОВ ЗА ЕДИНЫЙ ФРОНТ

Единый фронт в рабочем движении в крупнейших капиталистических странах Западной Европы до войны почти не применялся. Это объясняется тем, что в большинстве этих стран не было ни двух параллельных политических партий, опирающихся на пролетариат, ни параллельных профорганизаций в одной и той же стране. До войны и во время войны в рабочем движении западноевропейских стран господствовали социал-демократические партии и реформистские профсоюзы, за которыми шло большинство рабочего класса.

В царской же России до войны единый фронт применялся, хотя самый термин «единый фронт» не употреблялся. Единый фронт осуществлялся фактически на предприятиях — на фабриках и заводах, где работали или пытались вести работу существовавшие тогда революционные партии. Он осуществлялся на предприятиях, хотя и не в результате соглашений между организациями, существовавшими на заводах. Обыкновенно во всех стачках участвовали рабочие разных политических направлений. Но во время крупных событий единый фронт проводился уже не самотеком, а посредством соглашений разных партий. Я приведу только некоторые примеры. 7 декабря 1905 г. в Москве призыв Советов рабочих депутатов к всеобщей забастовке и к восстанию был подписан как большевистским, так и меньшевистским и эсеровским комитетами. В несколько иной форме то же самое происходило и в Ленинграде, тогдашнем Питере. В исполкоме Совета находились представители всех тогда существовавших революционных партий, и все важнейшие вопросы на заседаниях исполкома и его президиума обсуждались в присутствии представителей этих партий. Таким образом, многие из этих решений принимались, по сути дела, на основе единого фронта.

В 1905 г. в ряде городов большевики призывали к демонстрациям и забастовкам совместно с меньшевиками, эсерами, Бундом и другими партиями, имевшими то или иное влияние на рабочих.

ЕДИНЫЙ фронт В МЕЖДУНАРОДНОМ МАСШТАБЕ

Тактика единого фронта как метод борьбы в странах капитала стала применяться Коминтерном и его секциями после войны, когда: 1) вследствие предательства социал-демократии и реформистских профсоюзов, перешедших на сторону буржуазии во время войны и поддержавших буржуазию после войны, возник раскол в рабочем классе; 2) в целом ряде стран образовались параллельно социал-демократическим партиям и реформистским профсоюзам коммунистические партии и красные профсоюзы; 3) буржуазия, после того как улеглись революционные бури (революции в Германии и в Австрии, крупнейшие стачки во Франции, Англии и в Америке, волнения в армиях, восстания в колониях и т. д. после войны), перешла в наступление и стала отнимать у рабочего класса политические права и экономические улучшения, завоеванные революцией.

Эту тактику единого фронта многие коммунисты в ряде стран (Италия, Франция, Испания, Германия и Австрия) не поняли: они заявляли, что революционные рабочие ушли из социал-демократических партий и реформистских профсоюзов потому, что социал-демократические партии и лидеры реформистских профсоюзов, идя на соглашение с буржуазией, изменили интересам рабочего класса; эти революционные рабочие вошли в коммунистические партии и революционные профсоюзы; как же можно идти на единый фронт с изменниками делу рабочего класса?

Эти коммунисты видели перед собой лишь вождей, а не рабочие массы, они не заметили, как социал-демократические партии и реформистские профсоюзы в бурные годы первого тура войн и революций под натиском своих членов и рабочих масс, которые были против политики вождей, политики соглашательства с буржуазией и стояли за революционные методы борьбы российских рабочих под руководством большевиков, заигрывали с Коммунистическим Интернационалом и с Красным Интернационалом профсоюзов{266}. Общеизвестно, что на II конгрессе Коминтерна{267}