Секретная зона: Исповедь генерального конструктора - Григорий Васильевич Кисунько

одновременным поражением 20 самолетов-мишеней зенитными ракетами. Была выдвинута идея провести сравнительные испытания зенитно-ракетного комплекса и группировки зенитно-артиллерийских установок. И такие испытания были проведены, — не в пользу зенитной артиллерии. Появились предложения проверить работу системы в условиях радиопомех, хотя пробные облеты показали, что разработанные в ЦНИИ Минобороны источники помех слабоваты, чтобы забить станцию Б-200. Но, несмотря на это, наиболее острые споры между военными и промышленностью велись именно по помехозащищенности системы. Помню, как-то вызвал меня первый замминистра среднего машиностроения Б. Л. Ванников, которому КБ-1 подчинялось через Главспецмаш. Он сказал мне, что к нему сейчас подъедет маршал Яковлев с вопросами, касающимися системы С-25.

Встречая Яковлева и двух генералов, Ванников сказал:

— Рад приветствовать вас. И еще более буду рад узнать, как долго вы собираетесь еще тянуть резину с приемкой системы С-25.

Пропустив эти слова как бы мимо ушей, Яковлев решил с ходу повести разговор в заранее продуманном направлении:

— Все это хорошо, что мы постреливаем на полигоне, но все это — в тепличных условиях: всего лишь с четырьмя стрельбовыми каналами, самолеты-мишени идут без постановки активных и пассивных помех.

— Нарушители наших воздушных границ, о которых мы чуть ли не каждый день узнаем из газет, тоже ходят без всяких помех, но на высотах, где их могут до стать только зенитные ракеты. А мы ведем пустые словопрения вместо того, чтобы делать дело. И еще скажу вам: запустите на зенитно-ракетный комплекс самолеты с помехами, — и он их собьет. Не верите мне — спросите у разработчика. Верно я говорю? — спросил Ванников у меня.

Я утвердительно кивнул, только теперь поняв свою роль в этом разговоре, на которую рассчитывал Борис Львович.

— Вы пользуетесь тем, что у нас сейчас нет постановщиков помех, хотя теоретически ясно, что система не защищена от помех, — ответил маршал.

Я возразил ему:

— И практически и теоретически ясно, что система уже сейчас может работать при определенных плотностях помех. Пока у вас появятся более плотные помехи — появится и возможность бороться с ними.

— Вот и прекрасно. Проведите модернизацию системы, а потом мы ее испытаем в условиях помех и примем. И заодно введите на полигоне штатное число ракетных и целевых каналов.

— Такие вещи в один день, и даже в год, не делаются.

— А мы согласны подождать, — вступил в разговор один из генералов.

— По помехозащищенности у нас в КБ создана специальная головная лаборатория, туда собраны лучшие силы, и весь наш отдел практически ничем другим не занимается, если не считать разработку подвижного зенитно-ракетного комплекса С-75. Проверку противопомеховой аппаратуры начнем в Кратове, потом на полигоне и только после этого будем внедрять на объектах.

— Очень хорошо: подождем, когда вы дадите нам помехозащищенную, да еще и подвижную систему, — сказал другой генерал.

Ванников молча и внешне спокойно наблюдал, как генералы каждый мой чисто технический довод оборачивают в пользу того, чтобы систему в ее нынешнем виде не принимать. Но последние слова генерала вывели его за порог терпения, и он выпалил, обращаясь к маршалу:

— Вот что я вам скажу, уважаемый Николай Дмитриевич: с…ть легче, чем жрать. Но надо же знать место, где это можно делать, а где нельзя.

— Ну, знаете… — пробормотал Николай Дмитриевич и, не прощаясь, пулей вылетел вместе со своими генералами из кабинета Ванникова.

— А ты, — с укоризной сказал мне Ванников, — как малое дитя. Надо же знать, кому, где, что и когда можно обещать.

Вокруг системы С-25 начало складываться отношение военных к главным конструкторам как к людям безответственным и недобросовестным, которые только и думают о том, чтобы всучить Министерству обороны негодные вещи. Уловив эту обстановку, представители заводов были не прочь списать на разработчиков малейшие затруднения, которые возникали при отладке аппаратуры на объектах системы. Они заявляли, что конструкции несерийноспособные, неэксплуатабельны, что эти конструкции навязало им КБ-1 под нажимом Берия. А военные подхватывали:

— Разве это оружие, если его могут настроить только сами разработчики? У нас его должны обслуживать солдаты, а не академики.

Демагогов нередко поддерживали их начальники, которые не упускали случая дать понять и самому Рябикову, что он теперь не тот начальник ТГУ при Совмине, который мог командовать министрами и за спиной которого стоял сам Берия, а всего лишь начальник ощипанного главка при Минсредмаше. А Василий Михайлович теперь, возглавляя Главспецмонтаж, оказался изолированным даже от КБ-1, как головного разработчика системы, так как КБ-1 при разделении бывшего ТГУ было передано в Главспецмаш, возглавляемый Владимирским. При этом разделение бывшего рябиковского имело легко угадываемый подтекст: мол, пусть Рябиков расхлебывает свою «беркутовскую кашу», а перспективой займутся другие, с ней не связанные.

Официальный рабочий день давно закончился, и я по установившейся у нас практике зашел к Федору Викторовичу, чтобы подвести итог дня по вопросам ввода объектов С-25, зафиксированным за минувший день, и по принятым по этим вопросам мерам. Федор Викторович, как обычно в этой «третьей половине» рабочего дня, сидел, обложившись книгами по динамике полета ракет, по гироскопии, по ЭВМ, по новой технологии в радиоэлектронике. Он согласился возглавить государственную комиссию по ЭВМ «Стрела», преследуя две цели: непосредственно от разработчиков почерпнуть знания новой для него отрасли вычислительной техники и ускорить получение в КБ-1 первых образцов ЭВМ. Одновременно, будучи новичком в ракетной технике, он с первых дней своего прихода в КБ-1 начал упорно изучать ее теоретические и практические аспекты, не стеснялся учиться в лабораториях у своих новых подчиненных. Я знал, что он основательно готовится закончить этот цикл своего обучения в качестве председателя комиссии по заводским испытаниям созданной коллективом Д. Л. Томашевича зенитной ракеты 32Б с наклонным гартом для подвижных комплексов ПВО. Он был из тех, кто старался осваивать все новое, пощупав его собственными руками.

На этот раз он не стал заслушивать мой доклад, а неожиданно предложил поехать вдвоем на дачу.

Я подумал, что надо срочно ехать на один из объектов С-25 в лесу, которые сотрудники КБ для зашифровки по телефону называли «дачами». Поэтому спросил:

— На какую именно?

— Вы, вероятно, слышали о директорской даче, построенной Еляном? Так вот, рядом с нею я поручил соорудить еще одну — летнюю. Рядом река, лес, много грибов. Вашей семье там будет неплохо. И вы сами сможете туда приезжать. От некоторых объектов до нее ближе, чем до дома.

— Мне как-то не приходилось иметь дело с дачами. Мои приспособились купаться и загорать на Химкинском и Кунцевском пляжах.

— Но вам и самому надо иногда отдохнуть, расслабиться. Тем более, я почти уверен, что в ближайшие пару лет ни вам, ни мне не