Чудовище - Ushba

меня начало перехватывать дыхание. Вряд ли у меня получилось бы растолкать основательно вымотавшегося Воробушка, так что пришлось остановиться и попытаться самостоятельно применить Нулла Долорем — то единственное обезболивающее заклинание, которое у меня получалось (п/а: от лат. nulla dolorem — отсутствие боли). Но если на воспалившиеся зубы оно прекрасно действовало, то на сломанную руку — не очень. Но мне хотя бы не хотелось орать в голос от любой попытки повернуть руль, что весьма положительно сказалось на скорости вэна. Вот и чудненько!

64. Козуэй

Расстояние от паромного причала в Белфастском порту до съезда с трассы к дому Бойлов невелико: всего-то миль шестьдесят. Соответственно, если не плестись как улитка, преодолеть его можно за час-полтора. Я уложилась в час двадцать, и это были самые долгие восемьдесят минут в моей жизни. Хорошо еще в баке было достаточно топлива: боюсь, со сложной задачей самостоятельной заправки бензином из припасенной канистры я бы не справилась. Да и останавливаться где бы то ни было меня не тянуло совершенно. Так что где-то в начале девятого «Шерпа», медленно переваливаясь на ухабах, свернула на тщательно замаскированную узкую дорожку.

Еще пару месяцев назад этой дорожки не существовало — увы, издержки обитания чистокровных магов: на кой черт им дорога, если можно трансгрессировать? Так что пришлось нам с Добби организовать нечто вроде неширокой грунтовки, чтоб мы могли хоть как-то подобраться к стоявшему чуть в стороне от всех остальных строений сараю, в котором некогда располагалась кузница. Его я худо-бедно переоборудовала под гараж.

От сарая и шла тропинка к пещере, где должен был найти свое последнее — как я и мелкий надеялись — пристанище Том Реддл. К тому времени, как я заехала в бывшую кузницу, мелкий уже проснулся. Он выполз на свет божий, стоило мне только остановиться и заглушить мотор. Каталку с тушкой Лорда мы дотащили быстро: к нашей удаче чары домовика все еще работали, так что нам со шкетом не пришлось толкать тяжелую бандуру на колесиках по неровной тропке. Хвала Всевышнему, мистер Реддл по-прежнему находился без сознания, и даже перемещение его тела с каталки на кровать в пещере не заставило его открыть глаза и пошевелиться. Пока я закрепляла капельницу на инфузионную стойку, мелкий зафиксировал кисти рептилойда. Затем на лысую и почти безносую голову была напялена специальная повязка, плотно закрывавшая глаза и уши. Теперь Лорд, даже очнувшись, не мог бы ничего ни услышать, ни увидеть. После этого сменили дыхательный мешок и активировали сигналку-таймер, чтоб не пропустить время замены.

Вроде бы все, но, как оказалось, Воробей так не считал. Вместо того чтобы направиться к выходу, удостоверившись, что Лорд по-прежнему в коме, а все приборы нормально функционируют, подросток достал из кармана толстовки какую-то темную, плотно закупоренную баночку, открыл ее и, периодически макая туда средний и указательный пальцы, стал вырисовывать на полу вокруг кровати с телом Реддла какие-то символы. Разглядеть их мне удалось не сразу: буроватая субстанция была почти не видна на полу, а при нанесении она как бы впитывалась в каменную поверхность. Однако минут десять-пятнадцать спустя знаки стали проявляться на темном, почти черном базальте, как проявляется изображение на недавно сделанном поляроидном снимке. Но вот когда я их разглядела, я малость офигела: Воробей чертил ни что иное как рунный ограждающий круг, и использовал при этом не стандартный старший футарк, а… огам?! (п/а: старший футарк — древнегерманский рунический алфавит, огам — древнеирландское и пиктское геометризованное письмо) Не сказать, чтоб действия шкета пришлись мне по душе, однако высказывать вслух свою малость экспрессивную оценку действий птаха я не спешила: вряд ли это бы остановило Гарри, да и мешать во время подобного занятия, говоря что-то под руку — последнее дело.

— Ты что творишь, зараза мелкая? — поинтересовалась я, когда шкет закончил возиться с рунами и активировал рунескрипт. — Совсем охренел?!

Однако мое возмущение не произвело на Воробья никакого впечатления. Я уже набрала побольше воздуха, чтоб донести до разума этого дурика лохматого, что так делать нельзя, но была остановлена малость самодовольным:

— Если только немножко… Ну, как? — подросток кивнул на вполне себе работоспособный — как это ни удивительно — круг. — Между прочим, это та моя самостоятельная работа по рунам.

Так вот что шкет почти весь год на древних рунах делал! Узнав, что Поттер должен участвовать в Тремудром турнире и тем самым освобожден от экзамена, профессор рун дала ему некое индивидуальное задание, оценка за которое должна была пойти вместо экзаменационной. Сдавал он эту байду за два дня до третьего испытания, и нам было несколько не до оценок, так что:

— Да? И что тебе за нее поставили?

— Превосходно! — а гордости столько, будто ему Нобелевку присудили.

— Нда? Что ж, есть шанс, что круг даже рабочий, — не смогла сдержаться я. В голове потихоньку начинало гудеть от усталости, отголоском боли напомнили о себе ребра и пострадавшие конечности, а кончики пальцев на левой руке охватило какое-то нехорошее онемение.

— Скитер такой же удержал, — обиженно буркнул Воробей. — Причем и в анимагической форме тоже.

Ежики стриженные! Да когда же это закончится?! Нет, преподавателям Хогвартса нужно памятники отлить в полный рост из золота: там таких инициативных несколько сотен… Так, все, прекратить истерику: будем решать проблемы постепенно. Я размеренно вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Чудненько! А этого сколько удержит? — я кивнула на Лорда.

Хренов недоученный мастер рун пожал плечами:

— Ну… — он рассеянно взлохматил волосы на затылке, — где-то от пяти минут до получаса. Не уверен…

— Надо же… А капельницу и мешок как менять будем?

— Нас круг пропустит и туда, и обратно. Я его на Реддла настроил.

Я только медитативно дышала, не желая провоцировать ссору: это было последним, что нам было нужно тем утром. Вот выспимся, придем в себя — и мелкого ждет серьезный разговор. Уже не маленький, пора начать и головой думать.

— Ты закончил? — я повернулась к выходу.

— Почти, — в тон ответил мне Воробей. — Вот разберемся с твоей рукой, отосплюсь, отдохну — и нанесу еще два древа.

Тьфу, неисправим!

— Идем, горе. Нам еще Добби в дом тащить и с ним «разбираться». Ты уже придумал, как домовика лечить будешь, целитель Поттер?

— Есть одна идея…

Добби мы перенесли в дом на все той же