Закон сохранения энергии на небесах - Анастасия Стеклова

Блок, блок, блок… Хрясь! Кажется, доспех у плеча не выдержал… Девушка еле успевала блокировать, не то что атаковать. Такими темпами ходящая между их пар — её и Ворона и Йечи с самураем — Софи-Дайю просто выберет удачный момент и пробьёт шею, или почку, или сердце со спины. Йеча держится только потому, что самурай по нему попасть не может.

Удар! Дадао и серп крестились. Глаза женщины страшно горят, а её длинный нос скоро коснётся носа Хамуцо. Ох, всё, сил нет… Скоро Красный Ворон сожнёт и её…

Так, стоп! Силы у неё есть!

Эмань?

Да, вот она, Хамуцо заметила её краем глаза. Отдала ци… Хамуцо, стиснув зубы, опёрлась на больную правую ногу, а левой приготовилась толкаться…

Есть! Серп вылетел из рук Ворона! А дальше хватит и огреть её обухом и бежать к обронённому оружию.

Дорогу преградила Софи-Дайю, которая пнула серп в сторону и куда-то исчезла. Тем временем Йеча таки сломал самураю обе катаны.

— Отступаем! — послышался голос их бывшей подруги.

Взор Хамуцо, до этого словно сузившийся до отдельных людей, внезапно объял всю картину: самураю сражаться нечем, Ворон подобрала серп, но её атаковал Йеча, а Софи-Дайю стоит с двумя кинжалами так, точно вообще не причём, и кричит:

— Отступаем!

— Дайю! — осуждающе гаркнул самурай. — Убей парня с дадао!

Взгляды девушек встретились.

— Мне жаль, — еле слышно пробормотала Софи-Дайю, — но это война.

Кинжал вошёл в бок между пластин доспеха. Перед глазами Хамуцо мир размылся, она упала на колени и силой воли старалась не терять сознание. Но когда мир вернул очертания, три всадника скакали от них прочь на северо-восток по лугам с ещё не доросшей травой.

— Ура, — слабым голосом произнесла Эмань. Хамуцо обернулась на неё: из носа заклинательницы ци текла кровь. Бирюза немного воспрянул, а вот Меркурия валялась без сознания.

— Отдавала ци, пока её не вырубило. Спасла нам жизнь, — пояснила Эмань. — Ну и эти тоже.

Те трое, что напали на выбывших из игры, были живы, но без сил.

— В целом, поле битвы осталось за нами, — как ни странно, без одышки сообщил Йеча, глядя на вырубленных шокером. — Так, у нас раненые, Хамуцо особенно сильно, так что развязываем пленных и уходим к ближайшей деревне, там в корчме хотя бы перевяжемся. Эмань, прежде чем срывать мешки с голов, убедись, что это не подлесник, а то ослепишь. Хамуцо, лучше не шевелись.

— Я могу двигаться, — девушка с трудом села на землю и начала правильно дышать. — Неглубоко всадили.

Эмань тем временем сняла мешок с головы Аи.

— Ого! — воскликнула она, увидев замученное остренькое личико с перекошенными очками. — Ну вылитая Сушилка!

— Чего? — грозно спросила помощница Листа.

— Си Ши, говорю. Госпожа Ши, бывшая хранительница Дома Мандаринок. Ты прям её копия!

Брови Аи взметнулись вверх.

— Откуда ты узнала, недостойная девчонка?!

Эмань удивлённо скосила на неё глаз, но затем расплылась в улыбке.

— Точно-о-о… Ты её дочь! Вот так случай! А где ещё семь детей?

Аи страдальчески сморщилась.

— Прошу, не надо…

— Да ладно, — не поняла Эмань, — что такого?

Аи встала на ноги и отряхнулась.

— Такого, что она ужасная мать. Мы не были нужны ни своим отцам, ни ей, никому. Сравнивая меня с ней, ты меня оскорбляешь. — Она гордо отвернулась, не ожидая, что девушка её с размаху шлёпнет.

— Не беда, у нас у всех родственники психи! А за спасение можешь не благодарить.

Йеча быстро освободил одного человека и одного йетиманси, как вдруг нашёл Листа. Его ударило шокером, так что он наверняка пропустил битву и не знал, что происходит. Но сейчас слабо шевелился. Йеча вдруг почувствовал непреодолимое желание сорвать с него мешок и показать, что вот он здесь, что вот это люди, которых он убил, и воины, что ему в этом помогли, и всё это ради него, жалкого подлесника, которого так просто повязали…

Но он только освободил его от пут.

— Добрый день, Лист. Побудь пока в темноте, здесь для тебя слишком светло. Зато здесь мы.

Лист что-то промычал: челюсти были стянуты.

Бирюза лететь не мог, пришлось добираться на лошадях. Скакать верхом умели четверо: Хамуцо, Йеча, Аи и один из освобождённых людей, а везти надо было ещё шестерых.

Всё же они кое-как они доехали до городка недалеко от Предела. Йеча думал, что опять начнутся скандалы, что они за разбойники, и надеялся хотя бы на подвальную комнатку и таз с горячей водой, чтобы хоть как-то облегчить участь Хамуцо и Бирюзы: им становилось всё хуже, девушка уже не могла управлять лошадью.

Однако их встретила странная девушка. Она была одета в чёрные джинсы и чёрную же дутую куртку, обе эти вещи оказались сильно потрёпаны, через плечо на ремне — большой чёрный баул. Рот прикрывала тканевая маска на манер медицинской с изображением страшного оскала, точно кое-кто не отошёл от ковидной эпохи. Девушка была довольно смуглой китаянкой, но на лбу у неё, точно горящая звезда, красовалось белое пятно, переходящее на волосы, так что солидная прядь из брюнетистой шевелюры, заплетённой в косу, оказалась белой.

"Витилиго", — поняла Эмань.

— Хай, нихао, джамбо и ола, герои. Следуйте за мной, я уже распорядилась.

— Ты Кью? — быстро спросила Эмань.

Девушка твёрдо кивнула.

— Как моя Меркурия?

Эмань взглянула на полусонную изобретательницу, державшуюся за полумёртвую Хамуцо.

— Не пострадала…

Девушка улыбнулась одними глазами.

— Скоро вы восполните силы. После убийств особенно хочется есть.

Необыкновенная и загадочная Кью заказала для них комнаты в гостевом доме, где им уже приготовили обед, постели и даже стоял лекарь со всеми необходимым.

Выяснилось, что почти все работники Листа эту девушку знают, а Меркурия называет её "моей Кью". При этом она не работает в лаборатории, не является инженером и вообще нисколько не участвует в деятельности Предрассветного. Вдобавок она почти не снимала маску. Словом, таинственная личность, чьё прошлое окутано тайной.

— Да кто ты такая? — спросила её Эмань жуя.

— Сначала отдохните. Все вопросы потом. В конце концов вы сделали мою работу за меня.

Да. Сначала они отдыхали, потом добирались до Предела, потом сообща устраняли беспорядок после акта терроризма и похищения со стороны Такамагахары.

— Они убивали иномирцев просто так, — говорила Меркурия. — Они не сопротивлялись. А к ним подходили и стреляли, или пронзали мечом. Просто так. Мне кажется это нерациональным.

Было уже темно, так что Лист всюду носился, будто его последние дни не были сущим кошмаром.