Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

А. В. Никитенко. – Молодой слон очень мил. Он с точностью исполнял все предписания хозяина: щеткою чистил себе ноги, смахивал себе со спины пыль платком, звонил в колокольчик, плясал, то есть передвигал в такт передние ноги и топтался на месте. Не без любопытства рассматривал я также обезьян».

В 1827 году в центре Петербурга открылся цирк в специально выстроенном для него деревянном здании на площади возле Симеоновского моста. Здесь давала представления конная труппа знаменитого акробата-наездника Турньера. Цирк был его собственностью. «В прошлое воскресение 11 декабря, – сообщала газета, – г. Турньер давал первое свое представление в присутствии многочисленных зрителей. Искусство его труппы, новые богатые костюмы не столько привлекали на первый раз, как самый театр. Легкая и приятная архитектура, удобное размещение зрителей, красота всех принадлежностей театра и блеск освещения, отражающийся на яркой живописи плафона и на стенах лож, – все изумляло зрителей».

В цирке среди множества простолюдинов и разночинцев можно было встретить и людей из «лучшего общества» – аристократов. Простой народ теснился на верхней галерее, а господа «из общества» занимали внизу кресла и ложи. Для них даже афишки печатались на французском языке и вход был особый, чтобы барин, боже упаси, не столкнулся с собственным кучером или лакеем.

Сравнительно доступными развлечениями для петербургских обывателей были всякого рода панорамы. Одну из первых – панораму Парижа – выставила некая госпожа Латур. На углу Большой Морской и Кирпичного переулка она выстроила скромное деревянное здание, получившее название «ротонда», где и демонстрировала свою панораму. «В числе зрелищ 1820 года, – сообщал журнал „Отечественные записки“, – первое место занимала прекрасная панорама Парижа, писанная с натуры Штейнигером, живописцем Венской академии». Художник изобразил Париж в то время, когда в нем пребывали победившие Наполеона союзные войска. На парижских улицах можно было увидеть конных казаков и других представителей русской армии. Благодаря своему выгодному положению в самом центре города «ротонда» Латур никогда не пустовала. В ней помещались, сменяя одна другую, всякого рода панорамы и косморамы. В 1822 году та же госпожа Латур устроила в одном из залов дома купца А. И. Косиковского, на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы, оптическую панораму «Театр света». Здесь, по словам объявления в «Санкт-Петербургских ведомостях», зрители могли увидеть Европу, Азию, Африку и Америку со «множеством подробностей» – древностями, развалинами, жителями в национальных костюмах. «Оптическое очарование, стеклом производимое, – говорилось в объявлении, – столь совершенно, что каждый думает, будто он перенесен в те самые места, кои видит».

В ноябре 1829 года некто Лекса, построив на Большой Морской особое здание, открыл в нем диораму. «Это большие картины, которые представляются зрителю в двух родах освещения, при солнечном свете и по захождении солнца, – объясняла „Северная пчела“. – Ложа, в которой помещаются зрители, вертится кругом, и вы переноситесь постепенно в разные страны мира. Ныне выставлены: 1. Вид гор Андских, в Южной Америке, высочайшей горы в мире – Шимборазо и одной огнедышащей горы. 2. Вид церкви Св. Петра в Риме. 3. Вид подземной залы, в которой заседает тайное судилище средних веков. У нас еще не было диорамы. Видеть ее надобно в ясный день, но вообще оптический обман лучше, когда в диораме представляется вечер».

Пушкин, который в ноябре 1829 года вернулся в Петербург из своего путешествия в Арзрум, очевидно, видел диораму. Позднее он упомянул о ней в стихотворном наброске:

Вы за «Онегина» советуете, други,

Опять приняться мне в осенние досуги.

Вы говорите мне: он жив и не женат.

Итак, еще роман не кончен – это клад:

Вставляй в просторную вместительную раму

Картины новые – открой нам диораму:

Привалит публика, платя тебе за вход

(Что даст еще тебе и славу и доход).

Простой петербургский люд гулял лишь по праздникам, а в будни не слонялся без дела по улицам. Господа, напротив, ежедневно после полудня прогуливались по бульварам – зимой на Невском проспекте, весной – возле Адмиралтейства, на Стрелке Васильевского острова, а также по центральным набережным Невы и в Летнем саду.

Гулял здесь и Пушкин, наблюдая жизнь столицы. «Там некогда гулял и я», – писал он в «Евгении Онегине».

До 1819 года высокий бульвар на насыпи посреди Невского тянулся от Мойки до Фонтанки. Характерна история появления этого бульвара. Зимой 1800 года Павел I неожиданно решил украсить главную улицу столицы липовой аллеей. Были согнаны тысячи рабочих, подрядчики обязались поставить в нужном количестве большие деревья. Руководить работами Павел поручил старшему сыну – будущему царю Александру I. Несмотря на сильные морозы, мешавшие работе, через месяц аллея на насыпи с дорожками, посыпанными песком, была уже готова.

На бульвар Невского проспекта и ездил гулять Онегин.

Позже, чтобы расширить проезжую часть улицы, насыпь срыли, а липы рассадили вдоль тротуаров. Тогда гуляющая публика прохаживалась по тротуарам.

Бульвар на Невском почти вплотную подходил к другому знаменитому петербургскому бульвару – Адмиралтейскому, который появился в те годы, когда по проекту А. Д. Захарова перестраивалось здание Адмиралтейства, были срыты старые, петровского времени, валы и засыпаны рвы. Бульвар этот с трех сторон окаймлял огромное здание Адмиралтейства. Гуляющие могли любоваться красотами Невы, набережных и проспектов. Здесь всегда было людно. Отсюда по городу распространялись всевозможные толки и слухи. «…И чем невероятнее и нелепее был слух, – говорит современник, – тем скорее ему верили. Спросишь, бывало: „Где вы это слышали?“ – „На бульваре“, – торжественно отвечал вестовщик, и все сомнения исчезали». А слухи, распространявшиеся время от времени по Петербургу, бывали самого фантастического свойства. Так, в декабре 1833 года Пушкин записал в своем дневнике: «В городе говорят о странном происшествии. В одном из домов, принадлежащих ведомству придворной конюшни, мебели вздумали двигаться и прыгать; дело пошло по начальству. Кн. В. Долгорукий снарядил следствие. Один из чиновников призвал попа, но во время молебна стулья и столы не хотели стоять смирно. Об этом идут разные толки. N сказал, что мебель придворная и просится в Аничков». Были такие, что принимали эти слухи всерьез…

В течение всего мая излюбленным местом прогулок светского общества служил Летний сад.

Летний сад уже не был так обширен и богато украшен, как при Петре I, но все же оставался самым большим и красивым садом столицы. Густая зелень лип, дубов, кленов отражалась в серо-голубой воде рек и каналов, окружавших его со всех сторон. Достопримечательностями сада были белые мраморные статуи, вывезенные в XVIII веке из Италии, прославленная ограда-решетка, Летний дворец Петра I. В «Кофейном домике», построенном К. Росси на месте петровского грота, содержатель предлагал публике кофе, чай, сласти и прохладительные напитки.

Летом, когда избранная публика