Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

Это число резко сократилось из-за болезней, которые европейцы, начиная с испанцев, принесли с собой, ослабив социальную структуру многих индейских обществ. Тем не менее, европейское население Северной Америки было очень мало по сравнению с индейцами: в 1700 году на континенте насчитывалось всего около 250 000 европейцев. Но к 1750 году число евроамериканцев и афроамериканцев к востоку от Миссисипи достигло примерно 1,25 миллиона человек, превысив численность коренного населения.

В путевых заметках XVI века европейцы описывали индейцев со смесью удивления их образом жизни, снисходительности к их неумению одомашнить природу и чувства, что этими людьми можно управлять и сделать их полезными для недавно прибывших. Империя была частью этой встречи, причем с обеих сторон. История Покахонтас, рассказанная европейцами и переданная последующим поколениям, о том, что она влюбилась в капитана Джона Смита и спасла его от казни своим отцом, Поухатаном, которого Смит называл императором, была романтическим пересказом ритуальных усилий Поухатана превратить Смита в вассала и тем самым включить английских поселенцев в свою империю. Более поздняя версия сказки затушевывает политическую власть Поухатана и трансформирует его патриархат в свободный сексуальный порядок, но тем не менее наводит на мысль о зависимости поселенцев в их крошечных анклавах от доброй воли коренных жителей.

Индейцы воспользовались новыми возможностями для торговли и использовали товары, которые предлагали контакты с европейцами. Исследователи - будь то англичане в Виргинии или французы в Канаде - рассказывают о том, что индейцы охотно участвовали в обмене. Особенно желанными были металлы, которые переделывались в инструменты, украшения и оружие. Постепенно индейцы перенимали европейские товары как свои собственные - одежду, одеяла, топоры, мечи, ножи, чайники, ружья и животных. Индейцы быстро освоили огнестрельное оружие, и европейские торговцы с удовольствием продавали его, хотя для охоты лук и стрелы оставались самым надежным оружием. Индейцам было чем торговать в ответ - продуктами леса, особенно бобровыми шкурками в северных районах, а позже - шкурами бизонов на равнинах. Пока торговля пушниной продвигала русских сначала через Сибирь, а затем через север Тихого океана к Алеутам и Аляске, английские и французские исследователи продвигались вглубь Атлантического побережья, создавая торговые посты в районе Великих озер и за его пределами.

Имперские связи постепенно трансформировали политический и экономический потенциал Атлантического кольца и его внутренних районов. Шотландские, ирландские и английские поселенцы, движимые экономическими трудностями и религиозно-политической напряженностью на Британских островах, неустанно прибывали сюда. Британские сахарные острова Карибского бассейна использовали продукцию из Новой Англии - рыбу, выловленную у ее берегов, для питания рабов и финансовых услуг для элиты. Новые товары нашли свою нишу в британской атлантической системе - табак в Вирджинии и рис в Южной Каролине. В качестве коммерческого агента, поставщика и потребителя Северная Америка была включена в атлантическую систему работорговли (глава 6).

Рабство было динамичным элементом в формировании колониального общества в Северной Америке. Рабы и работорговля способствовали коммерческой экспансии в таких городах, как Нью-Йорк. Рабский труд сделал возможным развитие плантационной экономики в Карибском бассейне и некоторых частях материка без опоры на труд независимого и мобильного коренного населения. Давайте вкратце рассмотрим Виргинию в семнадцатом веке.

Лидеры Вирджинии видели себя патриархами, опекающими женщин, детей, слуг и рабов, сдерживающими индейцев и в то же время взаимодействующими с ними. Поначалу жизнь рабов и более бедных поселенцев, особенно наемных слуг, пересекалась, и между белыми колонистами, первоначально в основном мужчинами, и женщинами-рабынями и индейцами происходило значительное смешение, включая законные браки. По мере того как производство табака и рабство укоренялись, лидеры пытались провести более четкие границы, используя закон для установления расового порядка. В то время как женщины европейского происхождения считались зависимыми от своих мужей и купелью домашней жизни, женщины африканского происхождения определялись как работники, как и африканские мужчины. Закон 1662 года уточнил старую практику, сделав детей матери-рабыни рабами, независимо от отцовства (резкий контраст с исламским правом); другой закон объявил, что обращение в христианство не означает свободу. Африканские рабы юридически отличались от индийских военных пленников. В 1691 году закон предписывал изгнание из колонии белого мужчины или женщины любого статуса, вступивших в брак с "негром, мулатом или индейцем, мужчиной или женщиной, связанным или свободным". В колонии свободным людям африканского происхождения было отказано в участии в политической жизни.

Богатые мужчины-землевладельцы с самого начала доминировали в колониальной Виргинии, но теперь патриархальная власть была дифференцирована по расовому признаку. Рабы были отмечены расой, а не только статусом, и это состояние стало наследственным, а не обратимым путем обращения, аккультурации или брака. Колониальные лидеры старались заверить белых мужчин со скромным достатком, что они могут основывать домашние хозяйства, участвовать в обороне поселения и считать себя частью государства. В условиях, когда индейцы были исключены, африканцы подчинены, а суды привлекались для обеспечения соблюдения новых границ между социальными категориями, создавалось общество нового типа. Позднее оно станет плацдармом - Вашингтон, Джефферсон и Мэдисон были виргинскими рабовладельцами - для политической мобилизации во время американской революции.

В целом в Северной Америке XVII века географические и политические контуры нового порядка были далеко не ясны и не постоянны. Связи с широким имперским миром повлияли на политические и военные отношения между индейцами. Подобно монгольским племенам, соперничавшим за торговые мандаты китайских властей, североамериканские индейцы боролись за выгоды от торговли на дальние расстояния. Появление лошади, завезенной на полушарие испанцами, изменило экономику, военные действия и политику индейцев. Сиу использовали навыки, связанные с лошадьми, чтобы стать охотниками на бизонов и продвинуться на Великие равнины, вытеснив другие племена. В районе Великих озер ирокезоязычные народы нападали на алгонкинов, чтобы получить контроль над охотничьей территорией на бобров и захватить пленников, которые могли бы заменить их военные и другие потери.

Карта 9.3

Поселенцы и коренные американцы, семнадцатый век.

Имперский надзор мог стать инструментом индейцев против поселенцев. В Новой Англии наррагансетты и другие индейцы утверждали, что они, как подданные английского короля, с которым у них были заключены договоры, не должны подчиняться корыстной власти поселенцев. На какое-то время жестокое обращение колонистов с индейцами заставило королевских чиновников прибегнуть к более прямому управлению. Но тенденция была обращена против индейцев, поскольку колонисты становились все более укорененными и напористыми.

Там, где индейцы находились между империями, у них было пространство для маневра. Зона торговли пушниной вокруг Великих озер в конце XVII - начале XVIII века представляла собой то, что Ричард Уайт называет "срединным пространством", где конкурирующие индейские государства и соперничающие имперские державы - Франция и Британия