«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев

представителю У Пэйфу комбригу Ли, что мы держимся строго нейтральной позиции в японо-китайском конфликте, поэтому мы не можем вести тех переговоров, для которых он приехал. Сообщите, что содержание писем сообщено Карахану и это его ответ. С Ли обойдитесь любезно и отправьте его обратно в Китай“.

в) Ввиду участившихся случаев перехода границы со стороны Китая представителями борющихся сил Китая послать Далькрайкому следующую директиву:

„За последнее время участились факты приезда или перехода через границу различных представителей борющихся против Японии сил. Иногда это подлинные представители, иногда это японские агенты. Но и в том, и в другом случае это провокаторы войны, желающие нас втянуть в той или иной форме в японо-китайский конфликт. Так как с самого начала конфликта мы держимся линии строгого нейтралитета и невмешательства в этот конфликт, Вам предписывается во всех случаях появления на нашей границе и территории лиц, именующих себя представителями каких-либо борющихся в Китае групп, не вступая с ними в переговоры, немедленно отправлять их обратно и сообщать в Москву“».

Такова в 1932 г. была позиция Советского Союза – придерживаться строгого нейтралитета и невмешательства в японо-китайском конфликте. И более того, рассматривать всех представителей сил Китая, боровшихся против Японии, как «провокаторов войны».

Дошли китайские «ходоки» и до Зорге, только это было ещё до Постановлений Политбюро ЦК ВКП(б), за три месяца до описанных выше событий.

7 апреля 1932 года Зорге телеграфировал в Москву:

«В Шанхае создан комитет с задачей объединения и руководства военным антияпонским движением в Маньчжурии. Руководителем движения намечен бывший губернатор Хэйлунцзяна Чу Чинлян. Помощником – Ван Дэлинь, который якобы имеет восточнее Мукдена 30 000 людей. Комитет разрабатывает планы взрывов разных желдорог в Маньчжурии. Внутри комитета, как и среди маньчжурских добровольцев, имеется стремление в необходимости какой-либо связи с нами. Наш сотрудник имеет возможность влиять на комитет в этом направлении и вступить посредником при возможных сношениях.

Просим срочно ответить, желательно ли усиление влияния и в каком конкретно направлении (выделено мной. – Авт.) № 181. Рамзай.

Только Наркому.

8/IV Берзин».

Ван Дэлинь в феврале 1932 г. создал так называемую «Армию спасения страны» (отступила на территорию СССР в январе 1933 г.).

Ответ Центра поступил на следующий день:

«В Шанхай, тов. Рамзаю.

8. IV.1932 г.

С комитетом по организации антияпонского бойкота не связывайтесь, Ваши люди должны остаться в стороне, понаблюдать за действиями комитета и быть информированными. Старик».

Зорге в своей телеграфной переписке отмечал в свою очередь, что далеко не всё было однозначно в выражении антияпонских настроений. По-прежнему враждовавшие между собой милитаристы пытались использовать японскую интервенцию для ослабления своих противников:

«Москва, тов. Берзину.

Шанхай, 7 апреля 1932 года.

Присутствие Фэн Юйсяна в Шанхае означает попытку ряда сев[еро]-восточных генералов, включая и Хань Фуцзюй, создать под прикрытием борьбы против японцев блок, направленный против Чжан Сюэляна. Фэн Юйсян является лишь номинальным вождём, объединяющим различные элементы. Фактическим вождём является Хань Фуцзюй. Эта группировка ищет также связи с Нанкином и направлена против Чан Кайши. № 182.

Р.

Копии.

8/IV Берзин».

Генерал Хань Фуцзюй, председатель правительства провинции Шаньдун, решил не передавать центральному правительству собираемые в провинции доходы за счёт сбора налогов.

Зорге был уверен в целесообразности установления контактов с представителями т. н. «старогиринских армий». Речь шла об армиях под командованием генералов Ма Чжаньшаня, Дин Чао, Ли Ду и Ван Дэлиня, находившихся в провинции Гирин (северная и восточная часть Маньчжурии) ещё до победы Северного похода НРА в 1928 г.

24 апреля 1932 года Зорге телеграфировал из Шанхая:

«К нашему информатору прибыли 5 официальных представителей от Ма Чжаньшань, Ли Ду, Дин Чао из провинций Хэйлунцзян и Гирин. Они ведут переговоры в Шанхае с Чу Чинлян, к которому они относятся скептически. Нашим информатором идентичность их установлена. Мы уверены в серьёзности их антияпонской позиции. Они добиваются какой-нибудь связи с сов[етскими] кругами для получения боеприпасов, иностранных или китайских военных инструкторов, организаторов для крестьянских масс.

До получения связи они предлагают на месте проверить конкретную обстановку. Представителем может быть или китаец, или европеец.

Предлагаем: Рамзай после Вашего ответа встретится с представителями для возможного установления места, времени и пароля для встречи Вашего человека на севере. № 205.

Р.

т. Берзин читал. (И все. – Авт.)».

Однако реакция поступила через несколько дней – никаких связей не устанавливать, ни в какие переговоры не втягиваться:

«В Шанхай, тов. Рамзаю.

27. IV.1932 г. На нр 205. Дин Чао и Ли Ду связаны с японцами, поездка в Шанхай, наверно, провокация. Никого мы поддерживать из них или других не будем, никакой связи не устанавливайте. Ни в какие дела не втягивайтесь, ещё раз подтверждаю: Вы должны быть в стороне от подобных комбинаций и лишь наблюдать (выделено мной. – Авт.).

Старик».

Невзирая на запрет Центра вступать в какие-либо контакты с представителями китайских генералов, Зорге тем не менее доложил 13 мая 1932 года: «Известные Вам делегаты с севера после отказа им во всякой связи на свой страх и риск намереваются пробраться во Владивосток.

Их паспортные фамилии: Лиу Вэнкань, Чжан Чуенчен, Чжан Чинтан, Ван Чухай.

Рамзай

1) Liu ven Kvanhg

2) Chang Chuen cheng

3) Chang Chin Tang

4) Wan Chu Hai

Копию Наркому, Гамарнику и Артузову.

14. V. 32. Берзин».

Тем самым Рамзай сознательно пытался подтолкнуть московское руководство к установлению связи с представителями антияпонских сил в Маньчжурии.

Надо отдать должное Берзину, он всё-таки отправил копии телеграммы Зорге наркому РККА и его заместителю, а также начальнику Иностранного отдела ОГПУ.

В Нанкине очередное правительство, как и все предыдущие, не отличалось большой стабильностью. По-прежнему продолжалась закулисная борьба, снова формировались новые коалиции и плелись интриги.

Основной проблемой председателя Исполнительного юаня Ван Цзинвэя стал Чжан Сюэлян ввиду его чрезвычайной непопулярности в Китае и Маньчжурии, вызванной его пассивностью в отражении японской интервенции и вместе с тем с сохранением последним независимой позиции по отношению к нанкинскому правительству. В этой связи считалось необходимым заменить «мирным путём» Чжан Сюэляна новым популярным лидером. Однако сделать это было не так просто.

«Внутри национального правительства снова возник вопрос об отставке Чжан Сюэляна, – сообщал „Рамзай“ 27 июля 1932 года. – Инициатива исходит от Ван Цзинвэя, который однако ищет поддержку у Чэнь Миншу (член ЦИК Гоминьдана, бывший командующий 19-й армии. – Авт.) и Фэн Юйсяна, но неожиданная болезнь Ло Веньганя ещё больше обостряет этот вопрос, Чан Кайши решительно требует отставки Чжана».

А в Маньчжурии набирала обороты инспирированная японцами политическая кампания, сопровождаемая небольшими военными стычками, как и в октябре прошлого (1931) года, направленная на захват Цзиньчжоу. Японцы рассчитывали, что провинция Жэхэ присоединится к Маньчжурии мирным путём. В этой ситуации всё зависело