Американская история любви. Рискнуть всем ради возможности быть вместе - Илион Ву

Кроме родителей, Крафт продал одного из его братьев и сестру, оставив себе самого Уильяма, его брата Чарльза и младшую сестру – по крайней мере, на время. Чтобы повысить их ценность, Крафт отправил мальчиков овладевать мастерством. Уильяма – к столяру, Чарльза – к кузнецу. Эти ремесла были самыми востребованными. Младшей сестре для повышения цены требовалось только время: тело постепенно созревало.

* * *

Десятилетний Уильям, оторванный от семьи, начал работать в столярной мастерской в Мейконе, где и провел следующие четырнадцать лет[75]. В окружении ветвей и стволов срубленных деревьев он учился тщательно отмерять и отрезать. И все реже видел реального хозяина, живя не с семьей Хью Крафта, а в пансионе в городе. Благодаря этому ему удалось избежать тяжелого физического труда на хлопковой плантации, но от хлопковой боли его это не защитило.

Хлопок влиял на всех: от рабов, кому приходилось сажать, пропалывать, собирать и обрабатывать его, до плантаторов и владельцев хлопкоперерабатывающих фабрик, построивших столицу на хлопковые деньги. Он влиял на малолетних работников и владельцев фабрик в Новой Англии, которые превращали его в ткань. Хлопок влиял на нью-йоркских банкиров, которые вкладывали деньги в торговлю. И влиял на всех тех, кто платил деньги за одежду, созданную из этих волокон[76]. И на всех повлияло падение международного спроса на хлопок весной 1837 года, что было связано с перепроизводством в США и Индии. Падение цен дестабилизировало национальную экономику, которая и без того находилась на грани. Действия банков ничем не регулировались. Банки беззастенчиво выпускали собственную валюту и банкноты. Железнодорожные компании, колледжи и муниципалитеты, а также обычные граждане погрязли в долгах. Процветала спекуляция – особенно землей.

А потом в один прекрасный майский день главы нью-йоркских банков категорически отказались обеспечивать бумажную валюту серебром и золотом. Их действия породили страшные события. В стране разразился самый тяжелый финансовый кризис в истории: паника 1837 года[77].

В Мейконе хлопковые склады, где плантаторы за деньги хранили с каждым днем обесценивавшийся хлопок, охраняли вооруженные люди. Бизнесы рушились. Акции крупнейших компаний, включая банки и железные дороги, были настолько тесно взаимосвязаны, что крах одного угрожал всем остальным. Железная дорога Монро, имевшая собственный банк, обанкротилась. Рухнул и банк Окмалджи. Даже женский колледж находился на грани закрытия.

Все это не могло не затронуть Хью Крафта. Он был акционером и руководителем рухнувшей железнодорожной компании Монро, владел акциями банка и спекулировал землями чироки – все это было связано с финансовым риском. Очень скоро налоговые коллекторы конфисковали и распродали его земли. Он продал свою долю в деловом партнерстве. Хью Крафт буквально погибал[78].

Отчаянно нуждаясь в деньгах, Крафт продал последнего брата Уильяма, Чарльза, оставив себе Уильяма и его младшую сестру Элизу. Еще заложил часть собственности, чтобы и дальше торговать хлопком. Уильям не знал, что и он сам, и его сестра тоже заложены.

В те времена заложить человека можно было так же, как и дом[79]. Покупатели могли заплатить за рабов, внеся первичный взнос и договорившись об аренде, чтобы выплатить остаток суммы с процентами. Они могли заложить и тех, кем уже владели, используя рабов в качестве обеспечения. Могли арендовать, как недвижимость, и «улучшить» их с целью повышения стоимости – например, обучить ремеслу. Однако человеческий материал, как и недвижимость, мог оказаться невыкупаемым, что и произошло с Уильямом и Элизой.

В январе 1839 года Хью Крафт подписал документы о долге перед Коммерческим банком Мейкона. Теперь его долгами управляли банкиры. В списке собственности числился дом, фортепиано, пять скамей в церкви и четыре негра, включая «Уильяма около 16 лет от роду, столяра» и «Элизу, девочку около 12 лет»[80].

В течение года Хью Крафт уехал из Мейкона в Холли-Спрингс, штат Миссисипи, где стал управляющим. Семья его поселилась в деревянном доме, мечтая об особняке, расположенном через улицу. Трудолюбивый Хью постоянно упрекал сына Генри в отсутствии предприимчивости и хватки[81]. Прибыль приносили и оставшиеся рабы – по данным переписи 1840 года, десять человек. Как и остальную собственность Крафта, их продали летом, когда цена на хлопок окончательно упала, и кредиторы предъявили свои требования.

Газеты были полны объявлений о продаже имущества должников. Торги проходили на площадях перед судами. Имена и описания некоторых из тех, кого продавали за долги, сохранились, другие остались неизвестными. Такой была и продажа имущества Хью Крафта. Рабов причислили к мебели и остаткам пресвитерианской веры: «Июньские торги в округе Бибб: 3 негра, домашняя мебель, скамьи 55, 57, 58, 59, 60 в пресвитерианской церкви»[82]. Среди них были Уильям и его сестра.

Аукцион[83]

Вспоминая этот день, Уильям писал, что мозг его словно взорвался. В июне было тепло, но не жарко, как спустя месяц-два. Хлопок был в полном цвету, и казалось, что окрестные поля засыпаны снегом. Со ступеней здания суда Уильям видел всю большую площадь, собравшуюся толпу и чуть дальше здание тюрьмы. Но взгляд его был прикован к сестре: Элизу должны были продать на аукционе. Ей предстояло стать первой.

Здоровая девушка ее возраста представляла для покупателей большую ценность. Многие из тех, кто приобретал первых рабов, предпочитали покупать женщин в самом репродуктивном возрасте. На полях мужчины были сильнее, но женщины тоже могли работать, а кроме того, увеличивать собственность владельца, поскольку по закону все их дети (вне зависимости, кто был отцом, даже если это сам хозяин) становились рабами. Вот почему положение такой девушки, как Элиза, было очень рискованным. Уильям отлично знал: изнасилование грозит даже детям.

Он смотрел, как сестра поворачивается, танцует и выполняет приказы аукциониста. Парню и самому предстояло нечто подобное – он наверняка планировал показать себя в лучшем виде, поднимать тяжелые ящики и «казаться оживленным», а может, даже обратиться к покупателю сестры, как это иногда делалось, с обещанием работать наилучшим образом, чтобы оказаться вместе с ней[84]. Он мог молиться, чтобы Элизу купил кто-то из знакомых, и оба остались бы в Мейконе, как двое их братьев. Уоррен трудился в отеле «Сентрал», в квартале к северу от суда, а Чарльз – на кузнице поблизости. Однако Уильям отлично понимал, что все может сложиться иначе: поселения к западу от Мейкона постоянно нуждались в новых рабах.

Все надежды рухнули, когда аукционер принял ставку за Элизу. Времени для маневра не оставалось, Уильям следующий. Он видел, как за