Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

Питт пытался убедить австрийцев и русских создать новый альянс против Франции; он также спонсировал менее ортодоксальные способы решения проблем, стоявших перед страной. Так, в 1804 году французские корабли захватили британского морского офицера по имени Джон Уэлсли Райт сразу же после того, как тот высадил двух французских роялистов, имевших своим заданием убийство Наполеона.

Так как подобные миссии неизменно проваливались, свои основные усилия Питт направил на втягивание Австрии в войну. При угрозе своим восточным границам, считал Питт, Наполеон не будет иметь возможности держать свои лучшие войска на берегу Ла-Манша. Тем не менее, последние новости о Вильнёве означали, что (если Кальдер не сможет остановить французского адмирала) возможность начала вторжения до того, как состоится  инспирированное Питтом русско-австрийское выступление, достаточно высока. Питту требовалось знать мнение Нельсона. "Из меня уже сделали Чародея, — писал Нельсон своему приятелю кэптену Ричарду Китсу, — и, знает Бог, они очень скоро выяснят, что я весьма далек от такого звания; меня попросили высказать свое мнение, к чему я не был склонен, так как, если я сделаю неверное предположение, очарование спадет. Но я отважился сказать без всяческого опасения, что, если Кальдер вступит в бой с их двадцатью семью или двадцатью восьмью кораблями, то в этот раз враг побьет наш флот крепко, но они не будут в состоянии причинить нам беспокойства позднее, по крайней мере, в этом году". Нельсон выразил полную уверенность, что его коллега не позволит уйти флоту Вильнёва без боя второй раз, чего бы это ему ни стоило.

Когда у него были дела в городе, Нельсон останавливался в гостинице Гордонс-Отель на Албемарл-стрит, что в сотне ярдов от типографии Ханны Хампфри, в окнах которой были выставлены последние работы Джеймса Джилрея. Нельсон наслаждался карикатурами, особенно когда они были посвящены ему или его друзьям; он как-то даже попросил жену прислать ему в море несколько карикатур, сделанных на него после Нильской битвы. Одной из выставленных в окне этим августом была работа под названием «Рождественский пудинг в опасности», опубликованная ранее в этом же году. Джилрей изобразил Питта и Наполеона сидящими за столом по разные стороны от большого рождественского пудинга, представляющего весь мир. Питт настороженно следил своими маленькими блестящими глазами за Наполеоном, который воткнул вилку в милый сердцу Георга III Ганновер и жадно отрезал солидный кусок Европы, а сам в это время тянул подальше от француза полпудинга с надписями «океан» и «Вест-Индия». Великобритания оставалась на блюде пока не тронутой. Но теперь казалось, что императорская вилка была готова для следующего удара. Бесстрастный эпиграф Джилрея «Весь мир со всем своим содержимым слишком мал, чтобы удовлетворить такие ненасытные аппетиты» созвучен недавнему мнению одного французского историка экономики, сказавшему, что англо-французский конфликт, пародируемый Джилреем, "был столкновением двух устремлений к могуществу и власти, почти неограниченных с обеих сторон".

Карикатура Джеймса Джилрея «Рождественский пудинг в опасности»

Победа Нельсона при Трафальгаре обычно представляется битвой, которая предотвратила вторжение в Британию и ставится в один ряд с двумя великими моментами национального спасения: разгромом Дрейком Великой Армады в 1588 году и воздушной битвой за Британию между Королевскими ВВС и Люфтваффе в 1940 году. Но результат Трафальгарской битвы имел гораздо большее значение. В действительности это было не оборонительным сражением, а кульминационным пунктом агрессивного соперничества, так живо изображенного в «Рождественском пудинге». Это сражение подтвердило неопровержимое превосходство британского флота на море, позволившее Питту и его преемникам завершить нарезку того гигантского куска пудинга и положить его на британскую тарелку.

В течение столетия Британия и Франция сражались в войнах, которые французские историки назвали «Второй Столетней Войной» или же «Битвой за Атлантику». Причина её была коммерческой: соперничество в торговле с Северной и Южной Америкой и с наиболее ценной частью Америки — вест-индскими островами.

Британия содержала крошечную армию, но огромный флот. В соперничестве за торговые пути и колонии это давало ей преимущество перед Францией, обширным сухопутным границам которой требовалась большая регулярная армия. По мере того, как Британия постепенно увеличивала свою мощь на море, французам — а также испанцам — казалось, что она самонадеянно претендует на контроль над всей морской торговлей, выдавливая своих соперников. Они стремились защитить свою еще существующую долю и укрепляли свои флота, что было предметом глубокой озабоченности британцев во время американской войны за независимость (1776-1783), в которой многие из офицеров, принимавших впоследствии участие в Трафальгарском сражении, получали бесценный боевой опыт. Этот вызов еще более укрепил британцев в их стремлении к доминированию, и по окончании американской войны последовала гонка вооружений, в которой все три нации усиливали мощь своих флотов.

Ставкой в этой игре была атлантическая торговля — самый динамичный и расширяющийся сектор европейской экономики. В период с 1716-го по 1787 год внешнеторговый оборот Франции увеличился в десять раз, и ко времени революции три четверти ее приходилось на торговлю с собственной колонией Санто-Доминго, которая была лишь частью одного из вест-индских островов. Богатства, которые текли с обширных вест-индских плантаций, поражали любое воображение. Там произрастали предметы роскоши того времени: кофе, сахар, какао, имбирь, хлопок, индиго, выращивавшиеся африканскими рабами, которые и сами собой представляли ценные предметы торговли. В 1780-х годах стоимость торгового оборота Санто-Доминго — главным образом сахар и кофе — равнялась всему торговому обороту недавно созданных Соединенных Штатов. Санто-Доминго торговало главным образом с Бордо, который, как и Нант (французский соперник Ливерпуля и Бристоля в качестве работоргового порта), имел процветающие сектора промышленности, связанной с колониальной торговлей: сахарные заводы, табачные, парусные и канатные фабрики, литейные производства. Атлантические приморские провинции стали вскоре наиболее индустриальными во Франции.

Связующим звеном между коммерцией и морской мощью стали "первоклассные моряки". Люди, которые в мирное время зарабатывали себе на жизнь, плавая на торговых судах через Атлантику, в военное время пополняли ряды военно-морского флота. В вест-индской торговле было занято две трети океанских торговых судов Франции и лучшие 15 тысяч из общего числа (82 тысячи) зарегистрированных моряков. Лорд Родней доказывал, что именно вест-индская торговля дала возможность Франции оспаривать титул владычицы океана во время американской войны, а в Национальной Ассамблеи Франции в 1790 году прозвучало, что, потеряв эту торговлю, в будущем Франция не будет иметь никаких шансов в войне на море.

Британцы правильно определили французский успех в Вест-Индии как главную причину подъема морской и коммерческой мощи своего врага. И они были полны решимости сломить эту мощь. Когда в 1793