СВОи стихи - Наталья Васильевна Денисенко

строчки с запылённых полок,

Сшиваю их созвучные хвосты,

А искра бьёт из двух стальных иголок,

Столкнувшихся в тоннеле пустоты.

На паузах тире и многоточий

Толпится тьма неслыханных идей,

И, чтобы спрятать их, у звёздной ночи

Я испросила нитки потемней.

Седельным швом, обняв ногами шорник,

Смыкаю строчек мягкие пласты,

И не вмещает узкий подоконник

Исписанные дочерна листы.

Музыка

Мне снится музыка. Как птица

Летит она к луне.

Глядит с высот на наши лица,

Прекрасные во сне.

Парит над городом пустынным,

Надвьюжна и бела,

А ветер бьёт по струнам длинным

Прохладного крыла.

Там, под крылом у птицы, тайна

Созвучных круглых нот

Откроется на миг, случайно

И снегом упадёт.

Гости

Синий вечер.

Стоит на пороге озябшая ель,

И смеются заливисто

через смолистые ветки

Краснощёкие лица

моих закадычных друзей.

– Да пусти уже в дом-то! –

доносится с лестничной клетки.

И влетают гурьбой

вместе с ёлкой, пакетом конфет.

Размотав бесконечные шарфы,

обнимут морозно.

И под каждым ботинком

в прихожей – подтаявший след,

Из которого год уходящий

моргает нервозно.

А январь удалой,

надышавший на окна «Встречай!»,

Постучится. И снежные курицы

вздрогнут на крыше,

И варенье из шишек

нырнёт в облепиховый чай,

Вот тогда на минуту

мы станем смеяться чуть тише.

До утра будут выжжены

двадцать бенгальских огней,

Пересказаны сотни

занятных историй и сказок,

И струна у гитары порвётся.

Но в жизни моей

Это будет – спасибо друзьям! –

самый радостный праздник.

Чемодан с игрушками

Уже ложится шарфик полосатый

На плечи декабря, хлопушкой дан

Сигнальный выстрел скорым холодам.

А я, как Гофман, сказочник носатый,

Заглядываю в старый чемодан.

Там, будто в новогоднем магазине,

Лежат игрушки в гнёздах мишуры:

Блестящие старинные машины –

Как новенькие, только что с витрины! –

Стеклянные сосульки и шары.

Заснеженные шишки – золотые! –

Забытого художника успех,

А снегири живые, расписные

Нацеливают клювы молодые

На скрытый в шишке сказочный орех.

Вот девушки искрятся на ладони,

Их губы, как вишнёвый сок, красны:

Две балерины, в танце и в поклоне,

Принцесса с жемчугами на короне,

Царевна-лебедь – ангел со спины!

Но звёзды чемоданных балаганов

Совсем не любят великанских рук:

Прекрасные царевичи в кафтанах,

Солдатики с тесьмой на барабанах –

На самом дне, за спинами подруг.

Я тормошу волшебные фигурки:

Давайте, просыпайтесь поскорей,

Всесильные Морозы и Снегурки!

Свистит дыра под слоем штукатурки,

Во тьме таится маленький злодей.

Кивают перья в юбке балерины,

Её почти уносит дивный вальс.

Я знаю, новогодние дружины,

Что музыки Чайковского вершины

Взорвутся светом, оживляя вас!

Сложу под ель дары из марципана

И стану терпеливо ждать всю ночь,

Следить за представлением с дивана.

Я силой человека-великана,

Чуть что не так – сумею вам помочь!

Бой! Шумный бой стеклянного народца!

Чайковский пролетит по этажу

В парадной форме, с видом полководца.

И ни один солдат не разобьётся,

Уж я за этим строго прослежу!

Победные фанфары будут громки,

Да можно ли иначе в январе!

Вернутся в чемодан герои ёлки,

А мне придётся собирать иголки

И крошки марципана на ковре.

Паровое поднебесное

(стимпанк)

Из окна, очерченного лирой,

Дева с золотыми волосами

Смотрит в очи жизни суетливой,

В пасмурное небо над домами.

Небо цвета задымлённой стали

Вспарывают стрелки траекторий,

Вдоль которых лязгают крылами

Детища земных лабораторий –

Корабли – и семь ветров под килем,

Дирижаблей медленные глыбы,

Вскормленные поднебесным крилем

Механические чудо-рыбы.

Рыбы, все в серебряных заклепках,

Рассекают воздух плавниками,

Жабры рвут и пыхают неловко –

Не угнаться им за кораблями.

В парусах атласных бьётся сердце,

Движимое паром раскалённым.

В кливера, как в зеркала, смотреться

Будут рыбы глазом удивлённым.

С мощных палуб, из гигантских окон

Шлют приветы новые титаны –

Вскинув подбородки, встав чуть боком,

Городу кивают капитаны.

Видят деву – юную Джоконду

За двойным стеклом, в роскошной раме.

Золотой косой, как анакондой,

Обвилась и шепчет: «Мне бы с вами!»

Корабли ответят, отплывая,

Мелодичным колокольным звоном,

И заплачет дева золотая

Всё о нём – о небе покорённом.

Город пуст и густо сдобрен пылью.

Даже толстый булочник летает –

Нацепив поверх рубахи крылья,

Животом над миром потрясает.

Псов и тех выгуливают выше.

Позабыв заветные дорожки,

В паровых ошейниках над крышей

Псы летят, обмякшие немножко.

Засыпает дева золотая,

В тесной комнате её ни звука.

Там, во сне, она и полетает.

Но судьба – загадочная штука.

Завтра эту талию обнимет

Грубый пояс из воловьей кожи,

Окрылённая, она покинет

Злые стены королевской ложи.

Дирижаблю заскочив на спину,

Встретит ветра шквального порывы.

Влюбится в её златую гриву

Изумлённый глаз небесной рыбы.

Выход в море

Лягу в море лицом,

открою глаза, ослепну

от солёной тоски –

глубинной, великолепной!

Донный цвет,

которому имени нет, прольётся

полным спектром,

меня озарит русалочье солнце.

Положу на язык

первичную горечь – ракушку,

море тронет волной.

Теперь я его игрушка.

Открываются мне

на дне городов мегалиты,

гиблых впадин морских

нетронутые содалиты,

кладовые метана

на материковых склонах,

якоря отставных судов,

боль сетей унесённых.

Я почувствую плавный ход

узколобой сардины,

глубже – тьма, где снуют

небывалых чудовищ спины.

Нависаю над бездной

с азартом канатоходца,

натяжение вод вот-вот

ослабнет, порвётся.

Я нырну поплавком:

потянет нахальная рыба –

златопёрая океанида,

бессмертная глыба!

Грациозно иду на дно.

Шлю сигналы глухие.

Нет, стихи не предам,

но, похоже, меняю стихию.

На Санторини

Ты сказала однажды:

«Мне хочется жить

Не в постылой холодной низине.

Я хочу – на горе,

среди моря, и плыть,

Как на острове том…

Санторини!

Чтобы чайки и мельницы,

солнце с утра,

А к обеду – живые сардины,

Чтобы дули лихие

морские ветра

И стучались в окно апельсины…»

Он ответил:

«А если случится беда

На далёком твоём Санторини?

Кто поймёт?

Кто от ветра укроет тогда?

Кто сорвёт

для тебя апельсины?

Кто тебя окружит

доброй тысячей книг,

Именами, знакомыми с детства?

И, читая отрывок, застынет на миг,

Чтобы выслушать

музыку сердца.

Кто заплачет с тобой

и дуэтом споёт?

Кто оценит идею и шутку?

В день особенный

старых друзей позовёт

И тебя украдёт на минутку.