Мой Левиафан. Счастливая семья с особенным ребенком - Анастасия Аненбург

дом с лабиринтами. И это богатство, а не бремя. Узнавая свои ценности, мотивы, стремления, желания, мы существуем словно садовники в нашем собственном мире. Причем важно видеть не только положительные качества.

Никто не совершенен, мы можем не только быть позитивными, верными, великодушными и готовыми помочь, но и злиться, раздражаться, впадать в уныние.

Все это тоже часть нашей идентичности, наша тень, и необходимо научиться жить с ней в согласии: не вытеснять на задворки подсознания, делая вид, что ее нет, а день за днем проживать внутренний конфликт. Приоткрывая для себя одну из граней своего характера, мы можем помочь себе и вылечить его. Необязательно становиться злобной, ехидной старухой, чтобы пробить себе путь в управлении домом. Необязательно пробивать путь в жизни через агрессию и черствость. Железная леди, неприступная скала, сухарь и многие другие эпитеты можно услышать по отношению к женщине, добившейся определенного успеха в жизни или карьере. Словно мягким, эмоциональным, любящим не хватает сил побеждать препятствия на пути.

Однажды спрятав свой внутренний мир под семью замками, можно и вовсе про него забыть.

Забыть, что ты любила и была любимой. Что твой звонкий, заливистый смех прекрасен и заразителен. И тогда такой человек больше не способен на сострадание, на радость за успехи, на милосердие, да и просто на покой душевный.

Изменения и исцеления моего заброшенного сада души начали происходить в первую очередь через любовь к себе. Я стала анализировать свой внутренний мир и искать зацепки там. Почему, например, я не способна была что-то терпеть в своем муже, допустим его равнодушие или, наоборот, несдержанность в эмоциях. Почему меня раздражает ситуация или слово? Почему это становится для меня триггером? Когда мой муж приходил домой с работы, он в первую очередь начинал обходить территорию, осматривать, что произошло, нуждается ли что-то в уборке. Я злилась, расстраивалась, высказывала ему, что для него важнее его имущество, чем я и дети. Но стоило нам довериться друг другу и позволить взглянуть внутрь души, мы увидели то, что видел каждый, но не видел другой. Дима сказал, что это его способ переключиться с работы на семью: так он снимает свое напряжение и раздражение, чтобы не навредить своим любимым. Или другой пример: когда после работы он начинал мыть посуду или подметать, вместо того чтобы пойти отдохнуть или сесть рядом со мной и поговорить, я чувствовала себя плохой хозяйкой, не сумевшей достойно подготовиться к встрече с мужем. Я соединяла его раздражение и недоделанные дела по дому и приходила к выводу, что проблема во мне. Проблема действительно была во мне. Я жила по установке, что муж работает днем и нуждается в отдыхе вечером, а домохозяйка днем заботится о доме и детях, а вечером – о муже.

Муж проявлял свою любовь и заботу так, как умел, а я не способна была принять их по причине неправильных внутренних установок и представлений.

Изучив себя, свои реакции, то, как со мной можно себя вести и как нельзя, что я принимаю, а что нет, я поняла, что никто не сможет меня обидеть, если я сама не разрешу себе обидеться. Но обида – это вредное, застилающее глаза чувство, она, как ржавчина, разъедает душу и лишает объективности. Я не позволяю чужим словам лечь пылью на мой хрусталь, макаронам с капустой – на изысканный старинный стул, вьюнам – на плодовое дерево. Я господин своим чувствам и эмоциям. Не они мною управляют, но я ими. Когда мой муж приходил домой раздраженным, я училась вводить его в свой мир и покой. Вместо того чтобы отобрать грязную посуду и помыть вместе или начать раздраженно высказывать, что посуда никуда не денется, а ему стоит обнять и поцеловать меня, я начала просто стоять рядом, говорить, что скучала, рассказывать, что хорошего было в моем дне. Я стала находить в себе силы менять наше настроение вместе, заботясь друг о друге. Он молча мыл посуду, утихомиривая свои негативные эмоции после рабочего дня, а я наслаждалась его присутствием и лепетала о том, о чем так хотела ему поведать. Перестала погружаться в мир чужих негативных эмоций. Если ребенок меня не слушал, то я не сваливала на него ответственность за свою стойкость и уравновешенность, а училась, наоборот, слышать его. Быть в мире в любых ситуациях или раздражаться, обижаться, волноваться – это моя ответственность и мой выбор. Дискомфорт перестал быть капитаном моего корабля. Мне нужны были новые рулевые у штурвала. И моими главными ценностями стали счастье, любовь, надежда и милосердие.

Со временем я поняла, что они есть в моем душевном мире. Словно в моих базовых настройках они были предусмотрены, но их никто не активировал. Я вдруг осознала, что мне нужно просто поменять свой фокус с негативных сторон на положительные и сильные. Переживая любовь к себе, я увидела, что вместо всеобщего осуждения я влюбляла в себя окружающих. Раньше я ошибочно считала любовь к себе эгоизмом, забывала о своих потребностях, растворяясь в чужих, и считала это правильным. Но оказалось, что

только человек, который любит себя, может полюбить и осчастливить другого.

Работая не над изменением, а над узнаванием себя, я становилась счастливее и осчастливливала близких. Я больше не прятала постыдное за масками, когда не могла себя контролировать или не в полной мере принимала себя. Никто не способен любить меня больше, чем мой Творец. А Он сотворил меня, трепетно трудясь над каждой частичкой моей души и тела. И через вложенную Им в меня любовь я способна ухаживать за своим внутренним миром, оберегая его от сорняков, прорастающих извне. Способна обогащать свой мир, расширять его, упорядочивать экосистему моей души.

Часть II. Жизненные истины

Память

Память – беспощадный дар,

Благословенная и горькая обуза.

И если вдруг начнет рыдать пожар,

Не стлеет и ни капли памятного груза;

Воспоминания о горе будто клейма на душе,

Порой как кровоточащие раны,

Становятся со временем привычными клише,

И частью личности становятся те шрамы;

Нам говорят, со временем утихнет боль,

И думают, что сим я стану утешаться,

Но боль не станет меньше, как не станет солонее соль,

Со временем мы вокруг