«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

так что в неё можно было проникать свободно, хотя дверка была закрыта на замок. В купальне был синий флажок, который нужно было поднимать, когда кто-либо купался: это был знак, что купальня занята. Времена тогда (это было до [1]900 г.) были патриархальные, классовая борьба ещё не была развита, но всё-таки, когда кто-либо из «господ» приходил в купальню купаться, то находил следы побывавшего здесь человека в виде горок со специфическим запашком. Нет, уже в те времена не нужно было ставить купальни в местах общественного пользования.

Позднее, после [1]900-х годов у мостика наставили кузницу прибывшие откуда-то братья Крохалёвы. Много зла они привезли с собой в Течу: злобные драчуны они завели в Тече моду устраивать драки по большим праздникам, да какие драки – с поножовщиной.

Ров, который вёл к мостику, тоже памятен автору сего по двум случаям в жизни. Первый случай такой. В голодный год, когда школьники ходили по полям – ловили и сжигали саранчу, ему пришлось с работником везти в поле им пшённую кашу в корчагах. Телега была только что вымазана смолой и как следует не просохла. При спуске лошадь стала сбиваться с колеи то на одну, то на другую укосину, и каша немного сплеснулась на телегу в места, где смола ещё не совсем просохла. Что делать? Сплёски каши с привкусом смолы были очищены … языками. Второй случай был печальным. Когда снимали последний урожай (после того, как кони были зимой сворованы), сивый «Никитич», один не поддавшийся ворам, был направлен на перевозку снопов с поля на гумно. Воз, как видно, был ему не по силам, на гору он его поднял, но зашатался и … сдох. Так погиб «Никитич», наш верный конь.

ГАПК. Ф. р-923. Оп. 1. Д. 711. Л. 25–31 об.

Горушки и их обитатели

[1961 г. ]

Давать названия улицам или целым районам в городах, сёлах и деревнях являлось потребностью удобнее и легче ориентироваться в их «жизненном пространстве». В городах ввиду их величины это было необходимостью, а в сёлах отчасти необходимостью, а отчасти привычкой давать прозвища, клички. В Тече были в ходу такие названия её отдельных частей: Горушки[40], Макаровка[41], Зелёная улица.[42]

Всё село было расположено на горе, нужно было выделить часть его, чтобы отличать от других, её и назвали Горушками. Иногда их называли «Горюшками», и это было совершенно закономерно, потому что про этот именно район Течи преимущественно можно было сказать, что в него именно и забрело «горе горькое», которое «по светя шлялося». Собственно Горушками называли улицу, которая расположена была у обрыва горы, но к ней экономически примыкал и тот порядок домов, который доходил до тракта: жители этих домов имели у реки огороды, к реке вели одни и те же дороги и тропинки для получения воды и водопоя. Если подъезжать к Тече со стороны Бродокалмака, то весь левый сектор её до церкви и носил название Горушки. Летом на Горушках было раздолье телятам, свиньям, гусям. Движения по дороге почти не было, а поэтому их никто не тревожил. Трава зеленела ковром. Правда, скупо было насчёт садиков, зато огороды были полны цветущих подсолнухов. Главным же образом огороды были расположены под горой: между ней и рекой, а южная часть Горушек подходила к маленькому леску, где были гумна. За рекой виднелась деревня Черепанова.

Нигде в другом районе Течи не было такого пёстрого состава жителей по профессиям, как на Горушках. Тут были и землеробы в чистом виде, они же с примесью ремесленничества, чистые ремесленники, один даже торговец. Тут были и теченские аборигены и пришельцы. Тут были, так называемые, «крепкие» мужики – «хари», но большей частью беднеющие или обедневшие, были и такие, которые сродни были тургеневскому Калинычу. Почти все они больше известны по прозвищам, а не по именам. По имени и отчеству назывались только особо примечательные люди. На судьбе большинства из них можно проследить, как они разорялись, беднели и как это делалось. Ниже в очерке «Рожковы» показывается один из путей разорения, обеднения. Главным же несчастьем для горушенцев, как и для всех теченцев были голодные годы, которые были в [18]90-х годах прошлого века и периодические недороды. Земля была богатая, но не всем она доставалась по потребности. Сильно влияли засухи. Страшным злом было конокрадство. Ермошка и Аркашка Бирюков, второй из духовных, не одну семью пустили по миру: уводили лошадей «под чистую».

«Рожковы».

Это было не фамилия их, а прозвище. Фамилия у них – Южаковы, но в Тече сильна была раньше мода давать прозвища. Чего-чего только не придумано было в этих прозвищах. Вот образцы их: Никитя-дитя, Яша-преселка, Яша-зеленика, Ванька семиколеный и т. д. Когда-то эти прозвища, вероятно, намекали на какие-либо характерные черты, подмеченные у того или другого носителя их, а потом по традиции передавались их потомкам без всякого отношения к этим чертам. Так было и с прозвищем «Рожковы»: кто его дал, когда, за что или почему было уже не известно, а этикетка приклеена, так и носи её. Многие считали, что это и не прозвище, а фамилия. Прозвищем же считали слово «рожок». Так, если нужно было оскорбить кого-либо из Южаковых-Рожковых, то так и говорили: «рожок ты – вот кто»; или: «эй ты, рожок!» Кроме того, это прозвище связывалось с жизнью на определённой территории. Было два брата Южаковых: тот, который жил на Горушках, собственно и считался Рожковым. Другой же, который жил на окраине, при выезде на Шарковскую дорогу, как бы утратил это прозвище, его уже и не обзывали «рожком». Наоборот, однофамилец Рожковых – Андрей Михайлович Южаков, живший на одном дворе с настоящим «Рожковым», так сказать, территориально включался в число носителей этого прозвища.

Как сказано выше, жили они на Горушках, на горке, с крупным спуском к реке. Всё их житие являлось ярким примером того, как на глазах одного поколения, в короткий срок может разориться крестьянская семья. При доме была большая усадьба, заполненная срубами сараев, амбаров, конюшен. Все они уже покрыты были балками для кровли, стропилами, и всё это было брошено, мокло под дождём, чернело, начинало гнить и понемногу сносилось в топку. Только мальчишкам было раздолье играть в прятки, лазить по заплотам, стенам и стропилам. Что случилось? Какая стихия поставила эту стройку на консервацию? Что «подсекло» хозяина? Одни, два неурожая, потеря главного работника и всё пошло под гору. Раздел ещё ускорил обнищание. Раньше при избе была «клеть» – чистая